ПИК
ФИККЕРА (6725 м.) - 1978 г. ПРИТЯЖЕНИЕ ВЫСОТЫ
Никита Степанов, 21.03.2016
Принятая нашей группой в мае 76-го в походе по Памиро-Алаю программа подготовки к семитысячникам продолжала выполняться. Этот маршрут стал её очередным этапом с преодолением 6000-го рубежа.
Чтобы не утомлять читателей обилием информации в одном посте, я разделил повествование на три части: ПОДХОДЫ, МАРШРУТ и ОТХОДЫ. Хронологию похода и достоверность фактов помог восстановить отчёт [1] из библиотеки МФСТ, а часть событий, не вошедших в него по причине социалистического реализма, воспоминания участников и мои.
Прежде всего, хочу представить действующие лица:
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
На этот раз наша шайка-лейка, для пополнения своих рядов, решила сделать три взаимонакладывающися похода. Первым свой марафон 19 июня начал Князь. После руководства двойкой с восхождением на пик Факел (5127 м.), он отправил свою группу вниз, и плавно влился в группу Штурмана, которая шла четвёрку. Дальше они понесли эстафетную палочку вместе. Я, Зам и Завхоз везли из Москвы основной груз. Воссоединение назначили на 15 июля на левой морене ледника Медвежий. Опасения вызывал только Тёзка, который отдавал долг Родине, околачивая груши в военном лагере перед окончанием МАИ, и имел шансы не догнать группу.
Следующим этапом трое из группы Штурмана должны были пройти по 2Б перевалам, после чего уйти восвояси, а оставшиеся доделать пятёрку.
1. ПОДХОДЫ
Тигрица была единственной представительницей прекрасного пола в нашей сугубо мужской компании, прошедшей бок о бок с нами все предыдущие четыре сезона, см. [2 и 3]. Но от участия в этом походе она отказалась. Причина была банальна. Тигрица выходила замуж…
08.07. Совершив за неделю до отъезда традиционный ритуал поминок по себе, мы с Завхозом пришли на свадьбу. Запивая горькой пожелания счастливой семейной жизни вообще, и скупые мужские слезы от потери группой своей боевой подруги, в частности, мы слегка переборщили.
09.07. Очнулся уже где-то за Рузаевкой. Организм мучился очень сильным абстинентным синдромом и даже ресницей боялся пошевелить, но всё-таки дал команду мозгу прислушаться к разговору Зама и Завхоза, обсуждавших наш отъезд.
То, о чём они говорили, повергло в ужас. Оказалось, что 400 кГ. груза (250 кГ. багажа и два бездыханных тела лежащих сверху), грузили почти всем турклубом под руководством моего Зама. Он не ходил на свадьбу и был до омерзения трезв. Такой груз даже на три билета никак не укладывался в рамки существующих правил. Проводники отчаянно сопротивлялись и на разборки вызвали бригадира. Но он был моментально дискредитирован провожающими девушками самым наглым образом.
Ресницу, на всякий случай, решил не поднимать.
10.07-11.07. Время двигалось также медленно как поезд. Преферанс и три молоденькие попутчицы позволили мне постепенно забыть о вышедшей замуж Тигрице, о колючей проволоке вокруг нашего режимного НИИ, который уже изрядно надоел за полгода пребывания там после вольницы в МАИ. К прибытию в Душанбе я был вполне релаксирован. Тестостерон и жажда адреналина уже зашкаливали.
А В ЭТО ВРЕМЯ…
Дождавшись Князя, группа Штурмана начала свой маршрут. Первым делом Борода попытался обменять Таню на баранов.
.
Сделка, к счастью, сорвалась. Потом он и сам понял её нецелесообразность - бараны в горах вокруг него они ходили косяками.
.
Серьёзным препятствием на их пути стала «мелкая» Памирская речушка - Балянд-Киик. Перебродить её было нереально. Вначале кинули ледоруб на вспомогаловке, но не докинули. Попрощались с ледорубом, частью верёвки и сели думать. Решили запустить Князя, как самого худого и лёгкого. Прицепили к нему все имеющиеся плавсредства в виде автоклавов и пустых канистр из-под бензина, и запустили в поток.
Когда
он благополучно не переплыл, и его
вытащили, потребовал, как и полагается
водоплавающему лётчику, свои законные
100 грамм. Получив баллончик от ORWO-HROM
cо
смелой водой, он снова бросился в реку.
Так
продолжалось два дня, пока не кончился
спирт. Последние полбаллончика повергли
Князя в уныние. Интерес к этому берегу
у него сразу пропал, и он был вынужден
форсировать реку.
Переправили мужиков, рюкзаки и осталось переправить Таню. Она очертя голову бросилась в поток и размашистым кролем попыталась пересечь его. Но не тут-то было - верёвка зацепилась за камень, и её начало полоскать.
Вы когда-нибудь пробовали помыться в стиральной машине? Если не пробовали, то рекомендую - кроме постирушек, в качестве бонуса будет хорошая порция адреналина.
В принципе к холодной воде ей не привыкать – она ещё в юности вытаскивала из залива Москвы-реки двух мужиков, провалившихся под лёд. Неизвестно каким образом и при помощи каких заклинаний, но верёвку всё-таки выдернули из под камня, и русалку вытянули на берег.
Дальше была прозаика: перевалы, ледник Федченко, со снежными болотами, проходимыми только ночью.
.
ГМС имени Горбунова, который впотьмах нашли по мусорным выносам.
.
И спуск через перевал Кашал-Аяк.
.
При этом, как зеницу ока, хранили разделочную доску, которая по совместительству была гитарой, и на ней по вечерам играл Штурман (на снимке снизу хорошо виден её гриф).
.
.
Придя оборванные и голодные в Дальний, они не рассчитывали на радушный приём. Но смекалка помогла. Проблему гляциологов с подъёмом 80-ти килограммового дизеля в верховья ледника Медвежий, который ишаки сделать не смогли, решили легко и просто, расчленив дизель на два по 40.
После
этого жизнь для наших парней стала
масленицей: с утра ранний завтрак,
потом они тащили что-то наверх, где
завтракали вторично. Затем спускались
вниз, как раз к обеду с
брагой, и опять работали до ужина с
брагой.
Дело в том, что вся гляциологическая экспедиция состояла в основном из жён и родственников нескольких ученых мужей, которые ничего тяжелее ложки не поднимали. Поэтому аппетита у них и быть не могло, а жёны сильно переживали за талии и тоже ели мало.
Появление нескольких мужиков, которые и пользу приносят переносом тяжестей и отдают должное стряпне, радовало повариху до невозможности. Она от души их любила и кормила на убой, как бройлеров.
По вечерам устраивали посиделки с песнями от Штурмана под аккомпанемент разделочной доски.
12.07. На перроне нас встречали душанбинские друзья. Железный пикап, в который мы закидали своё барахло, быстро домчал до аэропорта. Размытые дороги в Ванч и дувший несколько дней «афганец», превратили аэропорт в пчелиный рой. Билеты у нас были на завтра, но увиденное заставило нас сосредоточиться. С мыслью о том, что утром предстоит абордаж, мы чутко уснули на лавочках в аэропорту. Ночь можно было бы считать комфортной, если бы не тучи комаров и мошки. К утру лица стали как варежки.
13.07. Ожидая свой рейс, и, посмотрев, как люди штурмуют вожделенную дверь в отсек для посадки, решили действовать внахалку, по-маёвски. Я и Зам перепрыгнули через ограждение, зашли с тыла, и начали девушкам, проверяющим билеты, дуть в уши, что мы из Москвы и в этом году окончили институт, и что прекраснее их мы отродясь не видели! Реакция понятна – наши 250 кг груза перекочевали к нам тем же путём. Дело оставалось за малым – внедрить завхоза в свои ряды отлетающих. Когда раздался условный стук, я открыл дверь, сказал Завхозу: «Только не забудь закрыть!» и вернулся к девушкам.
Наше воркование прервал характерный звук ударов по человеческой тушке. Стало понятно, что НАШЕГО Завхоза откровенно бьют. Когда выскочили к входу, их оказалось человек десять. Пришлось сделать зверские рожи и, с криком: «Киай!», пустить в ход ноги. Что-то подействовало, и толпа отступила.
Пауза
позволила Заму просочиться на борт
злосчастного рейса. Это окончательно
разозлило толпу и соревнования в
силе
и ловкости продолжилось. К счастью,
вОвремя прибыл рефери - сержант милиции,
который и предотвратил разгорание
межнационального конфликта. Он
отвёл
нас в участок для разбора проведённого
матча.
После двухчасового допроса у дежурного майора, отпустили на волю. На вопрос: - А их тоже отпустят? - последовал утвердительный ответ. В глазах соперников угадывалось явное желание одержать реванш. Ситуация выходила из-под контроля. Я, было, попросил одиночную камеру для нас двоих, хотя бы на эту ночь, но все они, особенно класса «Люкс», были уже забронированы местными авторитетами.
Но жизнь, как известно, полосатая. Выйдя из кутузки, мы встретились с группой ростовчан из инженерно-строительного института под предводительством Людмилы Миргородской. У них был заказан спецрейс и они любезно согласились взять на борт наш неподъёмный груз. Оставшись только с рюкзаками, мы рванули в ДОК ловить попутку.
Здесь тоже чувствовался спортивный дух. Побеждали только самые сильные, быстрые и ловкие. Задача была проста: впрыгнуть на подножку едущей машины, ухватиться за дверцу рукой, отбиваясь при этом другой от наседавших конкурентов, и спросить у шофёра: «На Ванч возьмёшь?!» После утвердительного ответа, открыть дверь и просочиться в кабину, пока тебя не сдёрнули соперники.
Наши 30-ти килограммовые рюкзаки явно мешали таким акробатическим трюкам и, получив по тепловому удару, вернулись в аэропорт ночевать на скамеечках. Всё-таки 13-ое оно и есть 13-ое. Нужно лежать дома под двумя одеялами и голову накрыть подушкой. Это желание только усиливалось от предвкушения встречи с нашими утренними оппонентами. Перед сном подвели баланс: нас стало меньше на одного, улетевшего в Ванч, а бланш под глазом Завхоза всё увеличивался. Что из этого плюс, а что минус, мы так и не поняли. На удивление ночь прошла спокойно.
14.07. С утра опять штурм двери на посадку. Объявляют наш рейс, дверь открывается и … За ними стоит новая смена дежурных и мент. С тайной надеждой протягиваю билеты, но работник отточенным движением отодвигает их в сторону. Солнце померкло, но тут же выглянуло в образе знакомого личика вчерашней девчушки: «Вась, а Вась, их нужно пропустить - они из экспедиции!» Ох, как грянуло солнце!
По пути к самолёту, мы познакомились с экипажем, сказали, что мы из МАИ, то есть почти их коллеги. Подавив в себе врождённую скромность, я попросил дать поводить самолёт, типа давно за штурвалом не сидел. Первый пилот смерил меня взглядом сверху вниз, но вдруг я был поддержан вторым: «Во, во – пусть поведёт, а я сегодня отдохну после вчерашнего!» Он и правда, выглядел неважно, видно с хорошего бодуна.
Наконец-то мы в салоне, в котором кроме меня с Лёшей только таджики и два барана. Говорят, что элитные. Взлетаем. Минут через пятнадцать из кабины появился второй пилот, кивнув мне на кабину, и завалился на моё место спать.
С трепетом вошёл в святая святых и, усаживаясь в кресло, нечаянно опёрся на штурвал – Аннушка завалилась на крыло. Пилот прошипел что-то авиационное, выровнял самолёт и начал давать мне первые уроки лётного мастерства. Кураж куда-то сразу улетучился. Я вцепился в штурвал хваткой бульдога. Руки дрожали, по вискам тёк холодный пот. Но самолёт продолжал делать всевозможные нутации. Постепенно самообладание вернулось, руки успокоились, а вслед за ними и ероплан. Увидев мою уверенность, пилот объяснил, как по приборам держать курс и набор высоты, и занялся своими документами, изредка поглядывая на меня.
Как-то незаметно его сморило. Наверное, они со вторым вчера гульбанили вместе. Будить его не решился и чётко держал Аннушку по обозначенным параметрам. Перевалив через один из хребтов, я с ужасом увидел под собой Западно – Памирский тракт и Пяндж. Через пяток минут мы должны были очутиться в Афганистане. По спине сквозануло холодком. Те-то может и не собьют, а вот свои точно. В этот момент пилот встрепенулся. Мельком взглянув в окно, он выбил у меня штурвал из рук, и, заложив крутой вираж влево, ушёл обратно. Дальше непечатное.
Когда страсти улеглись, пилот решил развлечься и поучить меня вождению. Он пустил самолёт вниз с креном на правое крыло, а мне предложил выправить и поставить на курс. Обоим это авиахулиганство понравилось, и минут двадцать мы вдохновенно вытворяли чёрти что. На подлёте к Ванчу, он отправил меня обратно и велел вернуть второго пилота.
Салон был угваздан из-за нехватки гигиенических пакетов. Особенно постарались два племенных барана. Я даже со злорадством подумал, что нужно было не породистых брать, а дворняжек – они морской болезнью не страдают. Живо представив ощущения пассажиров при исполнении нашего авиашоу, я ухватился за ручку двери и не отпускал её до самой посадки, как бы намекая, что могу вернуться, и представление продолжится.
При сходе по трапу, Завхоз буркнул с ненавистью: « Чтобы я ещё хоть раз с тобой сел в самолёт без парашюта!». Только разбавленный вишнёвый компот немного снял с него стресс. Он слегка захмелел и стал в красках описывать пережитое им за два дня ростовчанам и Заму, сидящему в их компании.
15.07. С трудом у председателя добились машины. Вместе с ростовчанами выезжаем вверх по Ванчу. Полосатая жизнь продолжается. За кишлаком Поймазар ночью селем снесло мост через Шаугаду. До Дальнего оставалось километров 15. Сидим, пьём чай. Двойка ростовчан вдруг оказалась на том берегу, перебравшись по снежному мосту выше по течению. Быстро налаживаем навеску и спешно переправляем груз. Вода всё пребывает. Тащим рюкзаки и ящики к камню, на котором закреплена переправа уже по колено в грязи, оставшейся от селя. Успели! Уходим на тот берег по снежному мосту.
Сидим, пьём чай. Камень, с которого шла переправа, уже лежит в середине реки, а через место прошлого чаепития, хлещет метровый поток грязной воды.
Смеркалось. Мысли были только о дальнейшем пути в Дальний. По слухам там должна была быть машина. Оставив Зама и Завхоза с грузом, я вдвоём с ростовчанином, который торопился к своей группе в а/л Высотник, отправились в путь. Речки форсировали домиком, определяя глубину по грохоту камней в русле.
16.07. Рано утром уже был в Дальнем. Попытки разбудить успехом не увенчались – значит, трогательная встреча откладывается. Немного покемарив и продрав глаза, увидел невдалеке ГАЗ-66. Вот это удача! Нашёл шофёра – им оказался мужичок чуть больше средних лет по прозвищу Горыныч. Как потом выяснилось, у него было два достоинства: он любил варить «царское» варенье и любил всех им угощать. А также был один существенный недостаток: он страшно не любил рулировать и педалировать где угодно, хотя водил машину мастерски, и особенно не любил ездить в горах.
Пару слов о «царском» варенье: из вишни выбивается косточка, туда закладывается кусочек грецкого ореха и всё это варится с добавлением каких-то ингредиентов и песнопениями, известными только самому Горынычу.
С ним даже не мог справиться начальник экспедиции. При первом же намёке на поездку, у Горыныча тут же ломался бензонасос, тёк радиатор и клинил руль. И только когда у него кончались вишня или орехи, машина сразу становилась исправной. Он готов был ехать куда угодно, но не ближе Ванча, где он их и покупал.
Не зная нюансов его души, я подошёл и, весело хлопнув по плечу, предложил сгонять к Шаугаде за грузом и ребятами. Он в это время как раз снимал пенку с закипающего сиропа. От моей наглости он чуть не выронил ложку и пронзил меня таким взглядом, что волосы на затылке задымились. Содержание нашего диалога я здесь опущу, но через пятнадцать минут мы уже тряслись в кабине. Что на него подействовало больше: моё зашкаливающее биополе, или наше соседство в Москве (оба жили рядом с Белорусским вокзалом), или спирт, я так и не понял.
Машина лихо неслась по дороге, и вдруг он так стукнул по тормозам, что я чуть не высадил лобовое стекло. Причина беспечно валялась поперёк дороги. Оба моих приятеля, зная, что машин ни снизу, ни сверху не будет, разлеглись в спальниках на самом ровном месте.
Через Шаугаду в это время перебиралась группа московских туристов под руководством Сейяра Алимова – человек в тридцать. Захватив их рюкзаки и несколько человек, мы затряслись обратно. По дороге подобрали ростовчан и хоть этим сумели как-то компенсировать их сердобольность. Я ощущал себя Остапом Ибрагимовичем оседлавшим «Антилопу».
Завхоз потирал фиолетовый бланш под глазом, в предвкушении своего рассказа Тане о героической битве во имя похода. Увидев не меньший фингал, полученный ею лопаткой ледоруба где-то при зарубании, решил скромно промолчать. Долгожданная встреча была испорчена. Подходы закончились.
Ссылки
1. Н. Степанов. Отчет о горном походе 5 к.с. по Ц. Памиру (1978).
2. Н. Степанов. Исполнение желаний (1976).
3. Н. Степанов. Золотая осень на Памире (1977).