.

.

В январе 1922 г. мне посчастливилось быть назначенным исполняющим обязанности британского консула в Кашгаре. Соответственно, мне пришлось заняться вопросами организации путешествия в этот древний город через Сринагар - Гилгит. Одним из первых моих действий стали визит в Дели и консультации у Сэра Ауреля Стейна относительно того, чем бы я смог дополнить его знаменитые исследования Китайского Туркестана. Услышав, что я собираюсь проследовать по маршруту Гилгит-Ташкурган, он тотчас же предложил мне попытаться спуститься вниз по долине р.Караташ и исследовать не видимый еще никем восточный склон массива Конгура, в частности его юго-восточное ответвление - горы Шивактэ. Он рассказал, что в сентябре 1913 оказался первым (европейским) путешественником, пересекшим перевал Бурамсал и проследовавшим вниз по реке Караташ на протяжении 36 миль. Недостаток времени, отсутствие запасов и крайняя сложность предстоящего пути не давали возможности посещения в тот раз боковых долин, стекающих из под Шивактэ и из под Конгура и ему пришлось ограничиться прохождением лишь основного ущелья. Последнее, будучи очень глубоким и ограниченным отвесными стенами, не оставляло ни малейшей возможности обзора в направлении основного хребта на западе. Этого было достаточно, чтобы я принял решение исследовать боковые долины ущелья р.Караташ. В апреле, перед прибытием в Сринагар, я появился в штаб-квартире "Исследований в Индии" в Дера Дане и пообщался с заведующим - полковником Коуи и его помощником - майором Перри.

Надо заметить, что в течение предыдущих 9 лет моя исключительная квалификация изысканий в неосвоенных горных районах состояла в кратком курсе съемки местности в Объединенных Провинциях, во время которого я и другие будущие граждане объединились для планшетной съемки 9-ямочного поля для гольфа поблизости от Коунпора. Тем не менее, офицеры из Исследования были, как могли, доброжелательны и, не только одолжили мне полный комплект планшетного снаряжения, но и потратили около 2 дней на мою тренировку по основам исследовательской работы. Полковник Коуи согласился с Сэром Стейном в том, что стоило бы посетить "белые пятна" на Индийском листе 42 N (серия 2 на карте Стейна масштаба 1:500000 - Китайский Туркестан и Ганьсу).

Во время моего визита в картографическом отделе были извлечены проблемные листы. Для проведения планшетной съемки специально изготовили гелиоцинкографии необходимых листов карты. На этой карте отчетливо были показаны Конгур и Музтаг-Ата как две узловых точки меридионального хребта, известного как Кашгарский хребет и связанным c Западным Кунь-Лунем, Тянь-Шанем и образующим восточную границу Памира. В течение многих лет сохранялась неопределенность в определении высот этих двух массивов, так и идентификация северного из них, видимого (крайне редко) со стороны Кашгара. Этот массив был зафиксирован Троттером в 1873-1874 под именем "Тагарма". Свен Гедин и русские картографы полагали Музтаг-Ату, более высокой, чем ее северный соперник пик Конгур, для которого не было проведено каких либо измерений высоты. Капитан Троттер рассчитывал ее как 25350 фт (7731.75 м). Согласно брошюре, сопровождающей лист карты 42 N: "Дэзи в 1899 г. измерял Конгур со стороны Кашгара с базы 6 миль (9.654 км) и получил для него высоту 23350 фт. (7121.75 м) или на 870 фт. (265.35 м) ниже, чем для Музтаг-Аты (Geographical Journal, XVI, 1900, p.521). В 1900-1901 Стейн получил два значения высоты Конгура: 23600 фт (7198 м) и 25146 фт (7669.53 м) - (для Конгур-II и Конгур-I соответственно); прежнее значение было принято и впервые установлено и указано на карте его экспедиции. От редактора: в последние годы Конгур-I принято называть Конгур-Тюбе (7595), а Конгур-II просто Конгуром (7719).

Соответствие с более высоким значением 25146 фт. с измерениями Троттера, привело к принятию Службой исследования Индии этого значения и на карте Стейна после его экспедиций 1906-1908 гг. в окрестности Конгура было показано две вершины - 25046 фт. и 25146 фт. Значительная неопределенность оставалась и высота Конгура-II (25046 фт), первоначально принятая Стейном была вычеркнута. На представленной телепанораме отчетливо видны 2 вершины - Конгур-II слева и Конгур-I справа. Я счастлив сказать, что одним из результатов моих любительских усилий стало предоставление Исследовательской службе Индии возможности установления с достаточной точностью местоположения Конгура-II и определение его высоты условно как 25200 фт (7686 м), т.е. чуть выше Конгура-I.

Для того чтобы получить доступ к восточным сторонам массива Конгура и таинственному хребту на юго-востоке, названному Стейном Шивактэ, необходимо проникнуть в ущелье реки Караташ, как упоминалось ранее, пройденному ранее только Стейном. Верхнее течение этой реки относительно доступно. Здесь известна торная тропа, используемая иногда для контрабанды афганского опиума, проходящая со стороны озера Каракуль через перевал Караташ (16338 фт, 4983.09 м) в одноименную долину и покидающая последнюю через перевал Гиджек даван в Игиз Яр и далее на равнины. Эта тропа проходит по Караташу на протяжении лишь 6 миль, остающееся ниже ущелье не представляло для путников особого интереса.

Труднопроходимая часть ущелья расположена ниже этой тропы от Чимган Аякли до Хан Терека. Первая попытка прохождения ущелья была предпринята в 1906 г., когда Стейн отправил Рам Сингха с задачей постараться достичь Кашгара именно этим путем. Рам Сингх пересек перевал Бурамсал и спустился по Караташу, насколько это было возможно. Остановленный высокой водой он вынужден был повернуть на восток и перейти через Гиджак Даван, окончив путешествие обычным путем через Игиз Яр.

Ущелье Караташа было пройдено лично Стейном только во время третьей экспедиции в сентябре 1913 г. Он описывал свое путешествие как следующее: "Я собирался вместе с Мухаммадом Якубом пройти новым путем на север через перевал Мерки и вниз по долинам Караташа или Бешкана. Из-за специфических трудностей эта важная долина, собирающая стоки с ледников восточных склонов Музтаг-Аты, никогда не была исследована на всем своем протяжении. В течение весны и лета огромные потоки тающего снега и льда делают крайне узкое ущелье Караташа совершенно непроходимым в северном направлении. Когда же осенью вода спадет, глубокий снег, выпадающий на перевалах Мерки и Караташ, запирает подходы с юга.

Весной 1906 я послал Рам Сингха спуститься вниз по долине, но паводковые воды заставили его отказаться от исполнения этого поручения. Сейчас нам повезло больше. Крайне ранние снегопады остановили таяние ледников как раз в то время, когда еще было возможно перейти через перевал Бурамсал (14940 фт - 4556.7 м). Несмотря на глубокий снег, он еще был доступен для прохождения с навьюченными яками. Тем не менее, спуск по очень узкому ущелью реки ниже Чимгана оказался очень трудным и местами опасным. Постоянные броды через реку, мечущуюся между обрывистыми скальными стенами не могли бы быть успешными без выносливых местных верблюдов, нанятых у киргиз из верховий долины..." ("Записки о картах Китая, Туркестана и Ганьсу, стр.25).

Покинув Сринагар 3 июня 1922 г. моя жена, я и наш друг Дж.Прайс, отправились вверх по Гилгиту через перевал Минтеке в Ташкурган, в который прибыли 6 июля и задержались там на несколько дней. Оттуда, выбрав обычный летний путь в Кашгар, мы пересекли южные склоны массива Музтаг-Аты и разместились лагерем в урочище Чикчиклик или "цветочное" плато на высоте около 15000 фт (4575 м). На восток отсюда лежал путь, пройденный как Стейном в обоих своих путешествиях, так и большинством здесь путешествующих, и, ведущий прямо вниз через ущелье Тангитар в Тойле Булунг в долине Пасрабат.

В сезон большой воды эта дорога пользуется дурной славой. С целью избежать этого, а также преуспеть в исследовании малознакомых земель, я решил пересечь Янгидаван на севере Чикчиклика и спуститься вниз в Ямбулак Джилгу. Перевал (16100 фт - 4910.5 м) оказался простым, хотя на северной стороне лежал глубокий снег и необходимо было осторожно вести пони вниз. Нам было интересно разыскать запрятанное среди снежных вершин верховьев Ямбулак Джилги на высоте 15000 фт (4575м) над уровнем моря прекрасное озеро длиной в полторы мили и полмили в поперечнике, частично покрытое зимним льдом. Озеро не было нанесено на карту и не было отмечено никем из читанных мною ранее авторитетов. Мы остановились на несколько ночей в гостеприимном лагере ямбулакских киргизов примерно в середине пути вниз по долине.

Моя цель состояла в разведке перевала Мерки на предмет возможности прохождения с нашим караваном в верхнюю долину Караташа. Я осознавал невозможность прохождения вниз по ущелью Караташ, но предполагал остановиться на 2 или 3 дня в верхней части долины и исследовать Чимган Джилгу, через которую должен был проходить легкий путь к горам Шивактэ. Затем я намеревался вернуться к обычному пути в Кашгар через перевал Гиджек Даван. 12 июля я и Прайс стартовали в направлении перевала Мерки с пятью яками и тремя крепкими киргизами. Сократив длинное повествование можно сказать, что мы обнаружили, что перевал не является "настоящим" перевалом - ничего кроме очень высокого скального гребня по меньшей мере 17000 фт (5185 м) высоты, покрытого полностью снегом даже на южной стороне и преграждаемым в верхней части почти отвесной стеной льда. После пяти часов карабканья вверх среди огромных валунов глубокого снега, в котором яки оказывались беспомощными, мы оставили животных и залезли на основание вершины отрога высотой в 16500 фт (5032.5 м), с которой открывался прекрасный вид на "перевал" над нами на севере и нагромождение вершин к югу и западу. Музтаг-Ата и Конгур, к несчастью, скрывались в облаках, и как я понял чуть позже, было бы бесполезно ожидать увидеть эти гиганты в ближайшие 10 часов - но прямо на юге возвышались менее известные пики в верховьях долины реки Яркенд. Интересно было обнаружить еще два озера, одно на маленькой террасе прямо под нами на северо-западе, другое, видимое как большая полоса воды на противоположной (южной) стороне Ямбулак Джилги, лежало примерно на возвышении 1000 фт (305 м) над дном долины. Следовательно, мы обнаружили в Ямбулак Джилге целых три озера, из них два небольших на плато Чикчиклик. Верховья долины Ямбулака вместе с пастбищами Чикчиклик и округлыми окрестными холмами представляли типичный памирский ландшафт. Это оказался единственным подобным районом, найденным при исследовании боковых ущелий к югу от Гез-Дарьи.

После нашей разведки стало ясно, что перевал Мерки совершенно неприспособлен для вьючных животных. Киргизы нам говорили, что они и сами испытывают значительные затруднения при прохождении этого перевала. Следовательно, если мы хотели бы попасть отсюда в верховья р.Караташ, единственный путь лежал спуск в Тойле Булунг и далее через перевал Бурамсал. На это потребовалось бы три дополнительных дневных перехода. Времени оставалось мало, а сопровождающие нас киргизы предостерегли нас об увеличении объема воды в верхнем Караташе. Поэтому я решил прервать на этот раз мою попытку достичь Чимгана и Шивактэ. Пройдя без особых трудностей через перевалы Тари Арт (13340 фт - 4068.7 м) и Кашка Су (12900 фт - 3934.5м), мы вышли из гор 18 июля в Игхиз-Яр и достигли Кашгара три дня спустя.

Я никогда не забуду виды снегов Кашгарского хребта, наблюдаемые нами во время пересечения плодородных долин Янги-Гиссара и Кашгара; все огромные массивы с их более мелкими спутниками были отчетливо видны с расстояний сотни миль и больше как на юге, так и на западе. Я не знал тогда, сколь редко подобное зрелище. Лишь 10 месяцев спустя в мае 1923 года мне удалось получить хорошую телепанораму.

11 октября 1922 г. мы покинули Кашгар в двух с половиной месячный тур консульства в Яркенд, Хотан и Керию. Однако, вместо того, чтобы направиться прямо в Яркенд, мы свернули с основной дороги в Япчене и направились через Актур Базар - живописную деревню с руинами большой крепости, расположенную на террасах Караташа (река здесь широкая и мелкая), в Алтынлык, расположенному на выходе одноименной реки из предгорий Кашгарского хребта. Нас сопровождал член небольшой колонии "белых" русских в Кашгаре - Павел Назаров, горный геолог, хорошо известный до революции в Ташкенте. Наш багаж и пешее сопровождение отправилось на семи лохматых двугорбых "бактрийских" верблюдах, за использование каждого из которых мы платили царственную сумму в 29.4 юаня в день. Китайская управа в Янги Гиссаре (с которой мы стали большими друзьями на пути в Кашгар в прошлом июле) предоставила нам всю помощь в пределах их возможностей и послала вместе с нами управляющего интересующих нас долин. Он оказался замечательным стариком, который в отличие от других подобных ему, встреченных нами, всегда старался услужить нам и поставлял все, чтобы мы не запросили. Население Алтынлыка, где мы разместились в приятном ярком фруктовом саду с осенними оттенками, старалось нас отговорить от проникновения вверх по долине Караташа, но вынуждено было согласиться с тем, что сезон уже почти прошел, и летний паводок сошел. Всякий раз, когда кто-нибудь из нас сходил с битой тропы, местные жители обычно возвращали нас назад и, подстрекаемые их беком, неизменно придерживались этой линии поведения, так что, если бы случилось что-либо неприятное, они могли бы сказать "Мы ведь Вам говорили". Это было совершенно необходимым с их точки зрения, поскольку китайцы всегда обращаются достаточно жестоко с беком в случае любого происшествия с путешествующими иностранцами.

14 октября мы стартовали по правому берегу р.Караташ, которая здесь течет в широкой долине между низких бесплодных холмов. Перейдя без труда реку в 8 милях выше Алтынлыка, мы продвигались еще 9 миль вдоль левого берега между постепенно вырастающих, но голых и в основном эрозионных предгорий. Вскоре переправились обратно в том месте, где река была перегорожена поперечным хребтом из красного песчаника высотой около 9000 фт (2736 м). Здесь река сужалась, и вода неслась со значительной силой. Максимальная глубина бродов выше и ниже сужения реки была 4 фт (1.22 м) и скорость течения около 5 миль в час, ширина струи приблизительно 30 ярдов (27 метров). Мы вошли теперь в широкую и почти прямую на протяжении 5 миль долину р.Караташ и милей выше в Самане столкнулись с первыми признаками присутствия в горах киргизов. Здесь были расположены два полуразрушенных загона для скота и несколько акров земли, побывавшей однажды под плугом, а ныне пустынной.

Здесь же мы обнаружили приятную небольшую рощицу из платанов и пустынных тополей. Мы остановились тут на ночь и на следующий день продолжили подъем вверх по течению по левому берегу. В это утро впервые стала рассеиваться пылевая дымка, обычно преследующая исследователей и ландшафтных фотографов в бассейне Тарима. Мы увидели смутно вырастающий над речной долиной прямо напротив нас великолепный снежный пик, который как оказалось впоследствии был самым удаленным из группы Шивактэ пиком Кок Донг высотой 16800 фт (5124 м). В миле или двух выше Самана этот пик уже был скрыт за ближайшими холмами, поднимающимися отвесно над дном долины на 3000-4000 фт (9001200 м) - здесь уже было 6000 фт (1800 м) над уровнем моря. Они состояли из сильно разрушенного известняка с хорошо различимым в одном месте вкраплениями красного песчаника и являлись продолжением хребта Зор Кир, который граничит с долиной Япчана на севере.

Караташ здесь делал прямоугольный изгиб и прорывался сквозь хребет в теснинах Ачик Агжи. В следующем расширении долины протяженностью 4 мили река движется с юго-востока на северо-запад. Перед тем как река прорывается сквозь вышеупомянутый хребет, должно находиться озеро. Три береговых обрыва, относящихся к противоположным берегам, отчетливо видны над холмами над правым берегом.

В верхнем конце этой теснины находится примитивный перекидной киргизский мост ведущий к площадке размером 40 или 50 акров на правом берегу на правом берегу с двумя крошечными усадьбами, орошаемых двумя небольшими арыками, проложенными выше моста. На левом берегу расположена приятная абрикосовая рощица с постройкой из саманного кирпича. Место это носит название Курган (крепость) по небольшой башне, остатки которой еще видны. Выше долина расширяется и относительно большой кусок земли обрабатывается и засеян ячменем и люцерной. В этом месте расположены зимние стоянки киргизских семей из Чопкана Джилги. Одну или две юрты постоянно можно найти здесь даже летом. В наше первое посещение место было пустынным, но на обратном пути мы обнаружили киргизов, встревоженных приближением большой кавалькады и сбежавшими со своими стадами на верхние пастбища. При нашем обратном путешествии и при каждом последующем посещении киргизы из Чопкана каждый раз держали юрту и некоторое количество припасов специально для нас.

В миле выше Кургана мы опять перешли на правый берег. Это была последняя легкая переправа. Последующие 5 миль долина резко сузилась, и мы поняли, что входим в мрачный портал страшных ущелий, пройденных до нас только Стейном, который оставил об этом прочувствованное описание.

На протяжении следующих 3 миль мы пересекали реку 9 раз и, хотя здесь не было стремнин, и речное дно было относительно ровным, ни одна из переправ не была легкой для всадника. Наши грузовые верблюды не испытывали трудности - их длинные ноги давали им несомненное преимущество перед лошадьми. Помнится, что Стейн использовал местных верблюдов при спуске вниз по Караташу.

Несмотря на это, большая часть нашего багажа намокла. В Беш-Купрюке (мост-голова) мы перешли реку по мосту, дающему возможность попасть летом из верхних долин на правый берег. Ущелье слегка расширилось, и мы установили наши палатки в ивовотамарисковой роще, прикрывшей нас от ледяного ветра. Дров было в достатке, с нами был недельный запас продуктов и здесь оказался хороший подножный корм для верблюдов, так что мы решили остановиться на денек другой и дать животным отдых. Ущелье выше сужалось, и поток выше казался непреодолимым, так что казалось уместным провести предварительную разведку перед попыткой дальнейшего продвижения вверх. Милей выше я заметил отрог, спускающийся прямо с запада с направления Конгура, казавшийся более доступным, чем другие. Послав одного из наших ординарцев с киргизским проводником вверх по ущелью с целью установления уровня воды и возможности прохождения вверх в Чимган, я впервые раскрыл планшетный стол в устье Кайинг Джилги и затем 2000 фт выше на хребте к юго-запада от предшествующей точки. Отсюда мне открылся нечеткий обзор на покрытые снегом пики не далее чем в 7-8 милях к западу, предположительно в окрестности верховьев Кайинг Джилги. Ниже меня течение Кайинга неслось по скалистому и несомненно непроходимому ущелью, в то же время напротив, на северо-западе, поднимался высокий двухголовый темно серый известковый массив, который я идентифицировал как Кайинг-бель - последний пик в этом направлении, показанный на карте Стейна. Несмотря на то, что он выглядел чрезвычайно крутым и даже обрывистым, я думал, что смогу залезть на этот пик, с которого, как мне казалось, я бы достаточно подробно бы увидел восточный склон Конгура и даже загадочный Шивактэ (о котором мой проводник не мог сказать ни единого слова). Так что я внимательно запомнил характерные ориентиры на обе вершины Кайинг Беля и решил постараться подняться следующим днем из того же лагеря. Я также засек азимуты на многие пики в Каратамуш и Питлик Джилге. Дальнейшее течение Караташа было невидимым. Казалось, что струя воды вытекает из-под грандиозной скальной стены высотою около 10000 футов. Я был расстроен, но не удивлен, когда ординарец, посланный мной вверх с разведкой основного ущелья, вернулся и доложил поздно вечером, что ущелье выше столь узко, и течение столь глубокое и сильное, что нет никакой надежды на то, что весь наш караван пройдет до устья Чимган Джилги. У меня не было намерения рисковать жизнями членов нашей группы или нашими животными в яростных водах Караташа.

Так что я решил еще раз отказаться от попытки приблизиться к горам Шивактэ через Чимген Джилгу и вместо этого исследовать долину Кайинга и разузнать, нет ли здесь в верховьях перевала, ведущего к восточному подножию Конгура. Соответственно, на следующий день в 7 часов утра я, сопровождаемый киргизским проводником и лучшим скалолазом среди моих слуг - превосходным юным хунзой великолепного телосложения Санги Ханом, вышел вместе с планшетом и камерой на штурм Кайинг Беля. Начав подъем по Кайинг Джилге (в миле выше лагеря) мы прошли вдоль потока около 2 миль до устья круто поднимающегося распадка, 7800 фт (2379 м) над уровнем моря, вдоль которого мы лезли прямо вверх в течение 4 часов на восточную вершину Кайинг Беля высотой 12570 фт (3833.85 м). Восхождение было сложным и во многих местах трудным, но столь значительной была панорама, постепенно разворачивающаяся перед нами по мере подъема, что я всякий раз был поражен снова и снова этим видом. Тем не менее, вершины, которые были открыты, пока мы поднимались, теперь стали скрываться в облаках и в пыльном полуденном тумане, к тому времени, когда я был готов разложить свой планшет на подходящем обломке скалы на вершине.

Однако я получил панораму, достаточную для исследовательских задач, вместе с засечкой направлений и клинометрическими записями, относительно большого количества вершин, расположенных от северо-запада к востоку: Саргаланг, массив Чакрагиль, Конгур-I, Конгур-II и приближенно группа Шивактэ (она была более других скрыта облаками), целый массив вершин, примыкающих к Тигарман Су, Кайинг и Каратамуш Джилгу и, также противоположный (восточный) склон долины Караташа - замечательные снега на хребтах Гиджак и Питлик. Очевидно, что в то время я имел весьма смутные представления об идентичности всех этих пунктов. На первое время мне было достаточно просто найти удобный и выгодный пункт наблюдения среди многообразия доступных вершин этого района. Как это обычно и бывает, спуск с Кайинг Беля оказался много хуже подъема, особенно после того как проводник потерял дорогу, пытаясь, несмотря на мои возражения, срезать путь. Закат застал нас на конце 60 футового обрыва, ведущего в ту же расщелину, по которой мы поднимались утром. Мы оказались перед выбором возвращения назад или перелаза на другую сторону. Первое отметалось сразу, следовательно это значило, что нам придется провести холодную ночь среди безводных скал Кайинг Беля. Перед попыткой спуска мы траверсировали крайне неприятный травянистый склон крутизной 40 град., в надежде найти более легкий спуск за перегибом, но без особого успеха. В конце концов, мы собрались с духом и перешли на другую сторону и, главным образом благодаря превосходной стойкости Санги Хана, мы успешно достигли основания скалы. Даже теперь, когда основные проблемы остались сверху, нам пришлось преодолеть несколько сухих водопадов, прежде чем мы спустились. Было уже совершенно темно, когда мы с большим облегчением обнаружили себя на дне долины Кайинг Джилги.

Моя жена и Назаров, естественно встревоженные, вышли с поисковой партией и, встретив меня в миле от лагеря, порадовали интересными новостями. Они провели целый день в разведке верховий Кайинг Джилги и обнаружили, что ущелье пригодно для прохождения нашего каравана и что двумя часами выше джилга расширяется в большую долину, в которой были обнаружены 2 или 3 киргизские семьи с юртами, установленными в солнечном углу. Последние были готовы и желали разместить нас на ночлег в юртах, если мы придем туда. Надо бы сказать, что мы решили воспользоваться их приглашением на следующий день, оставив палатки в Беш Купрюке с целью облегчения вьючного груза. Пройдя вверх по долине, мы остановились в киргизских юртах. По пути я измерил с наиболее широкого здесь базиса в 1350 ярдов местоположения 1-й и 2-й вершин Кайинг Беля, устья Джилги и несколько менее значимых вершин в окрестности. Во всем этом районе основной трудностью для измерений является то, что доминирующие вершины практически не видны со дна долин.

Наш новый лагерь находился на высоте 9200 фт (2806 м) и термометр ночью опускался до 10 градусов или ниже. Войлок на наших юртах был продырявлен во многих местах (с нашей точки зрения хозяева были очень бедными), так что мы оказались в полном распоряжении ночных ветров. Пыльный туман исчез, установилась превосходная ясная погода поздней осени в Центральной Азии и, когда мы увидели, что приготовили нам верховья долины Кайинга, мы тут же позабыли все испытываемые нами мелкие неудобства. На следующее утро мы все (трое), сопровождаемые киргизами, двинулись вверх по долине по направлению к величественному пику, позже обозначенному как Шивактэ-I. Перед этим около мили мы перемещались среди больших стволов арчи и, поднявшись выше, увидели позади нас, прильнувший к подножью черного обрыва 6000 фт высоты, превосходный девственный лес из высоких елей (тяньшанская ель Шренка); их глубокий темный цвет контрастировал с ослепительными снегами Шивактэ на заднем плане. Мы были не только изумлены и восхищены красотой этой картины, но и были заинтересованы нашим открытием - до сих пор никто не отмечал хоть какие еловые леса к югу от Бостан Арчи, расположенной в 50 милях к северо-западу. Там под снегами Улуг-Арта Стейн обнаружил хвойные деревья в конце своей 3-й экспедиции. Ели появлялись как отдельные тонкие деревья на высоте 10000 фт и росли вплоть до высоты 12000 фт. Яки ждали нас на поляне в лесу и сев на них, мы поднялись к часу дня к боковой морене ледника Торбаши - притока главного ледника Кайинга. Здесь мы оказались окруженными множеством обрывистых снежных пиков высотой от 17000 фт (5185 м) до 19000 фт (5795 м), их склоны были покрыты вздымающимися ледниками; далеко позади нас, мы могли видеть лес и молочно белый поток льда, огибающий огромные черные вершины в направлении к главному леднику. Следующий день был последним, который мы могли посвятить этой долине - до 26 октября надо было оказаться в Яркенде и, по всей видимости, мы уже опаздывали. Я залез вместе с Санги Ханом и киргизами, подносящими мои планшет и камеру, на высоту 13430 фт (4096.15 м) на расколотый скальный гребень, именуемый Ничке Кир, непосредственно под высоким зубцеобразным пиком Кок Донг 16800 фт (5124 м), расположенном в том же отроге Шивактэ, что мы наблюдали из Самана. Несмотря на крутизну подъема, восхождение было более легким, чем на Кайинг Бель и воздух в этот раз казался более прозрачным. В этом пункте наблюдения я провел около 3 часов и сделал как панораму, так и засечки направлений на большинство из вершин, уже отснятых с Кайинг Беля. Конгур-II немного выглядывал из-за хребта Кок Донг, и мне удалось получить первую телепанораму восточного склона Конгура. Негативы предыдущей панорамы крайне помогли мне сейчас в идентификации пиков. В районах, где вы редко наблюдаете высшие вершины из разных пунктов крайне трудно их идентифицировать. Стейн предупреждал меня об этом, и я старался брать с собой в лагерь все нужное оборудование. В частности, я мог сравнивать наблюдаемые мной виды с негативами, сделанными во время предшествующих наблюдений, что делало идентификацию выдающихся пунктов относительно легкой. Следовательно, я смог отметить многие пики и ледники, наблюдаемые мной с Кайинг Беля. Но я по-прежнему видел лишь небольшой отрезок восточного склона Конгура, и конфигурация хребта Шивактэ оставалась неясной из-за больших хребтов Кок Донг и Сариг Йон, частично скрывающих обзор на запад и юго-запад. Я понял, что во время следующего визита необходимо каким-либо образом преодолеть острые гребни, полностью примыкающие к верховьям Кайинг Джилги.

На пути назад вниз по Караташу мы достигли Кургана кратчайшим путем из верховий долины Кайинга перейдя на яках крутой но легкий перевал Чопкана (11500 фт - 3507.5м), расположенный непосредственно над нашим лагерем и спускающимся в одноименную Джилгу. Эта долина протяженностью 8 миль и текущий по дну поток не питаемый ледниками невелик, но она может похвастаться несколькими пятнами елового леса, прилепившегося к северным склонам хребта Кайинг Бель. Она была мало затронута людьми и хорошо выглядела - здесь обитало лишь несколько киргизских семей. Река впадает в Караташ милей выше Кургана. На известном нам месте происходило нечто вроде сбора киргиз и на следующее утро, когда мы снимались с лагеря они, казалось, выглядели сконфуженными, трогательно извинялись перед нами и приглашали приехать снова на следующий год.

Покинув Курган, мы послали караван только до Самана, поскольку собирались еще разведать Ачик Джилгу, в верховьях которой, как я слышал, расположен перевал, ведущий прямо в Гез Дарью. Карта показывала, что Ачик Джилга ориентирована с запад-юго-запада на восток-северо-восток и водораздел располагался в 6 милях к западу от долины Караташа. Однако мы обнаружили, что долина короче, всего около 3 миль, и что её основная ориентация - с востока на запад. Водораздел был расположен всего в 2.5 милях, следовательно, падение вниз было более крутым. Система предгорий в этом районе очень сложная, состоит из сплошного лабиринта ущелий и скальных гребней. Я знал, что тропа от перевала Ачик к Каурук караулу на реке Гез была нетрудной и часто использовалась курьерами нашего консульства, когда на Гезе был паводок - необходимо было пересекать еще один перевал после Ачик Давана - Каурук бель. Первый перевал (9800 фт - 2989 м) был крут на протяжении последних 1000 фт, но не труден для вьючных животных. Я сделал отметку о нем как о возможной альтернативе длинному и трудному маршруту "Девять перевалов". Все переправы ниже и выше сужения близ Самана оказались простыми - за 10 дней нашего отсутствия вода сильно спала. Переход уровня воды от летнего к зимнему на этих реках всегда удивительно быстр и редко занимает более 10 или 15 дней. Наблюдения затруднены дневными изменениями уровня воды, сильно отличающимися для разных струй и для разных пунктов даже в одном потоке. В Кайинг Баши (10400 фт - 3172 м) подъем воды в реке, вызванный действием утреннего солнца на ледники имел место с 4 до 5 часов дня в летние месяцы; в Алтынлыке дневной паводок происходил очень быстро и как правило спадал к 11 часам утра.

Следующее и весьма краткое посещение района произошло в следующем апреле 1923 г. Во время короткого весеннего тура мы оказались в Яркенде, и не более чем через 2 недели нам необходимо было вернуться в Кашгар. Покинув Яркенд 2-го апреля, мы направились прямо в интересный район Кызыл Таг (Красные Горы) по тропам, прежде не посещаемым европейскими путешественниками. Вершины в Кызыл Таге достигали высот 16000 фт (4880 м) и выше и здесь находились небольшие клочки еловых лесов в двух или трех местах на северных склонах. Даже здесь был еще не предел для распространения хвойных на юг (имеется в виду граница тяньшаньской ели). Я разговаривал с Др.Найстремом, главой шведской миссии в Яркенде. Во время его поиска места для летнего лагеря в 1922 году он обнаружил небольшие еловые деревья в местности, именуемой Ай Булунг над Косерабом на западном берегу реки Яркенд. Интересно было бы узнать: встречались ли иным путешественникам хвойные в долине Яркенда? Мне не удалось найти упоминания об этом в литературе.

Перейдя через 3 перевала высотой около 10000 фт или выше (3050 м) в течение одного дня мы спустились и разбитии лагерь в миле или двух выше прежде не исследованной Хумбуз Джилги. Целью моей было отыскание любого пригодного перевала, отличающегося от Гиджек Давана и дающего доступ в верхнее течение Караташа с этой (восточной) стороны. В целях безопасности мы отправили наш караван вокруг через перевал Гиджек. Он должен был ждать нас в поселке Чат. Сами же выдвинулись вверх по Кумбуз Джилге с яками и минимумом грузов к летнему пастбищу Кизмак (12500 фт - 3812.5 м). Проведя ночь в гостеприимных юртах местного киргизского бека (в данном случае это была женщина), на следующее утро мы пересекли перевал Кизмак (14000 фт - 4270 м). Мы были крайне удивлены и, несомненно, обрадованы отсутствием снега на перевале, но спуск на запад в долину Караташа оказался крайне крутым и носил следы недавнего схода лавин. Эту ночь мы провели в небольшом киргизском поселении Чат (11000 фт - 3355м), расположенном прямо над слиянием притока, текущего с Гиджек Давана и Караташа. Здесь нас ожидал наш караван и установленные палатки. В эту ночь выпало 6 дюймов снега (15 см), но следующий день был великолепен и я был счастлив получить с пункта на склоне, приподнятого на 1500 фт, отличную панораму не только всего верхнего бассейна Караташа, но и огромного, облаченного льдом купола Конгур II и нескольких вершин группы Шивактэ, не говоря уж о хребте Чимган и верхнего устья основного ущелья Караташа. Я был в восхищении от полученных фотографий и измерений направлений на Конгур и Шивактэ. Все это позволило майору Мэйсону из Исследования Индии нанести на карту, основанную на моих наблюдениях, значительную часть неисследованной верхней Чимган Джилги и огромные вершины, примыкающие к этому району.

На следующий день мы двинулись в великое ущелье. Нам хотелось бы провести 2 или 3 дня в изучении верхней Чимган Джилги - превосходной широкой долины с грандиозными снежными хребтами (Терсозе на юге и Чимганом на севере), возвышающимися на 8000-10000 фт с каждой стороны, однако, в середине апреля летней паводок мог наступить в любой из дней и, было бы неблагоразумно рисковать оказаться запертым в середине ущелий. Как оказалось, на пути из Чата в Курган, нам пришлось пересечь реку двадцать восемь раз. Правда вода в реке была еще низкой, чтобы безопасно переправляться на лошади. Путешествие вниз по ущелью к устью Кайинг Джилги было странным занятием. Горы возвышались над нами на 10000 фт (3 км) с каждой из сторон. Иногда высоко-высоко можно было увидеть нависающие ледники. Река металась вперед и назад между скальными стенами. Тут оцениваешь того, кто прошел здесь первым и проложил тропу шириной несколько дюймов, переходящую от выступа к выступу по стволам молодых елей - единственную связь между обитателями узких горных долин и внешним миром. Мы рассчитывали достичь Беш Купрюка - места нашего прежнего лагеря до наступления темноты, но та частота, с которой мы навьючивали и развьючивали наших пони между валунами хребта Арасунд, воспрепятствовала осуществлению этого желания. Вместо этого мы стали лагерем в мили ниже впадения притока Каратамуш Джилги в темноте на узкой полоске земли, которая могла похвастаться несколькими кустами и маленькими деревьями, но отсутствовал какой либо подножный корм для животных. Было достаточно светло, и мы прошли к устью круто впадающей Каратамуш Джилги и увидели куски елового леса высоко над нами прямо у ледников. В этой дикой долине жило три семьи киргизов. Единственный вход в эту долину помимо основного ущелья проходил через бритвоподобный "перевал" высотой в 15000 фт (4575 м), ведущий в стороны ледника Корумды в долине Кайинг Джилги. Этот "перевал" крайне редко открывался до августа.

После подобного дневного марша ущелье Тюгень-тар ниже Беш Купрюка и оставшаяся часть долины Караташа прошлось как по маслу, и мы преодолели 48 миль до Актур Базара за 2 дня.

.