Угар высоких категорий.

Кожимский тракт.

- Вставай! Меня кто-то пнул в бок. Остальные уже спросонья протирали глаза и немного удивленно смотрели на чахлые ели, свечками торчащими из сугробов. В поезде надели бахилы, теплые рукавицы и шапки. Синтепоновка тоже близко – сверху рюкзака. Еще не приехали, а оделись так, как будто собрались в открытый космос, подумает чайник. Бывалый полярник посочувствует, пожелает удачи, погоды и попутного ветра в наши горбатые спины, а потом хлопнет стаканчик-другой за наше здоровье. Насочувствовавшись вчера все «бывалые пассажиры» в вагоне крепко спали, сейчас только ранее утро. В восемь поезд плавно подкатил к Инте.

Ждать пришлось недолго, вскоре к вокзалу подъехал урал Петра Иваныча, мы быстро погрузились и покинули Инту. Зима в этом году неспокойная: то оттепель с сильной пургой, то сильный мороз. Последние два дня так пуржило, что были закрыты все учреждения в городе.

- Сколько будем ехать, не знаю,- сказал Иваныч. За первый час пути проехали 17 км, дальше будет хуже, но чтобы насколько тяжелым может оказаться путь, никто из нас даже не предполагал. Мы рассчитывали, что как не крути, но к вечеру точно будем ночевать на базе. Как же мы были наивны, совсем забыли, что приехали на Север.

Район путешествия.

       Начало маршрута планировалось традиционным, от базы «Желанная», добираются до которой по Кожимскому тракту. Зимой расстояние в 128 км от Инты до «Желанной» машина обычно проходит за  двенадцать часов. Если дорога только что чищенная,  можно доехать быстрее, часов за восемь. Но может случиться так, что до «Желанной» вы не доедете совсем.

Урал еле вытягивал небольшой подъем, буксуя в снегу. За окном мела поземка, начиналась пурга. Выше в тундре все белым-бело и дороги совсем не видно. Ветер такой, что вот-вот оторвет тент на кузове. Приходится возвращаться в лес и пережидать метель.  Отъехали мы недалеко, километра полтора, но обратной дороги уже не видно. Надо вылезать из кабины и на ощупь искать колею. Я шел впереди машины и указывал ей путь. Если урал застрянет в сугробе то это всё. Такая пурга меньше чем за час занесет машину. Однажды так чуть не произошло, машина немного сбилась с колеи и увязла в сугробе…

Наслаждаемся тишиной в лесу. Здесь «легкий бриз» и густой снегопад.

Рыкалов Пётр.

-Ну что, давай по сто грамм.

        Немного придя в себя после того, как выбрались из тундры, распиваем на двоих пузырь интинской водяры, рядом стоит внушительных размеров коробка с домашней едой. Водку Пётр Иваныч хранит в сапогах. Опустошив пару сапог, решили, что вот теперь-то можно ехать. Ветер немного утих и ночью при свете фар намного лучше видно дорогу,  к тому же с тундры только что подъехали два самосвала. Водилы на понятном всему миру языке объяснили, как там дорога и что нас ожидает. Культурно сказать можно только одно: дорога плохая и будет тяжело.

Прибылов Дима.

Ехали довольно быстро и вскоре пересекли Кожим. Вдалеке показались несколько огоньков – это фары встречных машин. Подъехав ближе, увидели застрявшие в снегу цистерну и самосвал. Два грузовика помогали выбраться им из сугроба. Мы тоже хотели им помочь, но тут же влипли сами.  Откапываем вдвоем с Иванычем машину, ребята спят в кузове, расстелив там коврики и спальники, девчонок нужда заставила залезть под грузовик, типа нас там не видно. В общем, полный абзац.  Здесь на Сановоже наше маленькое автопутешествие, наверное, достигло своего апогея.

Обухова Надежда.

     - Лопату не перее…е,- сказал Иваныч, закидывая лопату обратно в кузов. Если сломаете лопату, то будет полный .….ц. Эта фраза всех насторожила, правда далее последовали  вразумительные слова.

– И вообще мы без водки никуда не поедем. Водку тут же нашли.

- Мы ее хотели выпить, но не смогли справиться с бульбулятором,- грустно сказал Рустам, доставая пузырь из спальника. Перед нашей

Бикчурин Рустам.

кабиной выстроилась небольшая очередь. Водилы заходили к нам пообщаться и уходили, а мы пили всегда. Жаль, что все хорошее так быстро кончается. Попрощавшись, все пожелали друг другу удачи, дальше проехав чуть больше километра, мы окончательно увязли в сугробе. Переночевали в машине, а утром продолжили путь на лыжах. До «Желанной» оставалось всего двадцать пять километров.

Желанная «Желанная».

Паршина Катя.

Никто не ожидал, что  так долго мы будем идти до базы. Думали, что завтра к обеду дойдем. Хрен вам лысый!! А начиналось все хорошо. Нахлобучив на себя здоровенные рюкзаки и прицепив сзади санки с продуктами, мы тронулись в путь. Погода супер! Тропежка скоро кончилась, начало припекать солнце, скоро стало совсем жарко и некоторые разделись до маек. Ближе к вечеру заметили, что ноги наши совсем не идут. Мы же два дня ничего не ели. Аня пыталась упасть в обморок, но я выручил ее, достав заначенную с поезда пачку печенья. Рано еще терять сознание, только первый день похода.

Моисеев Алексей.

В палатке все тесным кольцом сидели вокруг печки и голодными глазами уже мысленно съели кастрюлю с будущей едой.  В кастрюле плавает пивная полторашка, вода уже нагрелась и скоро у нас будет жидкое пиво. Вдумайтесь в это слово! Кто знает – тот оценит, остальным сложно объяснить чувства. Еще не до конца растопился лед, а мы уже разливаем по половинке, и вот оно блаженство! Вы спрашиваете, где найти счастье? Вот оно! Бери!!!

Моисеева Анна.

За палаткой шум моторов, свет фар осветил  дорогу, это первые машины пробивались на «Желанную». Впереди ехал абсолютно пустой КРАЗ и тропил колею остальным, за ним еще две машины с грузом.

На следующий день через переход влипли в пургу. Встали на краю леса, выше метет капитально, видимость ноль, без маски не сунешься. Пурговка как нельзя кстати, нам ведь надо зашить палатку и другую снарягу, которую не успели сделать в поезде. Нитки тают на глазах. Второй день маршрута, а половины ремнабора уже нет. Вчетвером в полной темноте дошивали  купол палатки. За бортом пурга, скаты дрожат от ветра, а мы упорно шили. Вообще непонятно, как можно зашивать натянутую грань прямой иглой, но вопреки всем законам физики дело потихоньку двигалось вперед. Только стальные нервы и соколиное зрение помогает нам в такой вакханалии вставить нитку в иголку, и за работой не опрокинуть печку, и не обжечься об трубу.  Внутри нестерпимо жарко, к печному дежурному

Дальше на лыжах.

поступают жалобы типа,

- Может, ты перестанешь кидать дрова в печку! Дежурный не слышал. Он полностью был во власти Дао, и в непонятном медитативном ритме кидал чурку за чуркой. Громкий голос руководителя вывел всех из оцепенения.

- Какого … так натопили, щас всем ….!  Развязать вход, чтобы стало чуть-чуть попрохладнее нельзя. За это полагается еще большей п…., таковы суровые законы тайги.

Дорога на «Желанную»

После отдыха в теплой палатке рано утром не чувствуешь сильного мороза.  Мы зло смотрели на градусник, который нагло показывал -36º, наверное врал, зараза. Но скоро  оценили всю прелесть утренней прохлады, и запиндюрили переход почти на полтора часа, не останавливались до тех пор, пока не вышли на освещенный солнцем бугор. Короткий привал на пять минут, как раз, чтобы достать и надеть солнечные очки. С бугра длинный спуск на лыжах, дальше каньон в который еще не проникло солнце, согрелись только через полчаса ходу. Еще подъем и за ним база Желанная – несколько домиков и шахты по добыче горного хрусталя затерянных в тундре. Навстречу ползут два грузовика, они едут на большую землю.  Удачи вам в пути!

Балбан-Ю и Черная Палка.

Третьего дня в полдень поздравили друг друга с нулевой точкой маршрута, до этого мы были в глубоком минусе. Правда минус имеет такое же философское значение, что и плюс, а вот ноль, т.е. абсолютное ничто, это глубокое понятие пугающее своей вселенской пустотой.

За очередным поворотом долины вдалеке открылась высокая синяя вершина. Мы пока не знаем что это за гора, просто идем и наслаждаемся красотой вокруг. Как же меняют отношение людей к одним и тем же вещам громкие названия.

-Да ведь это Народа.

Вершины Карпинского и Народа.

-Да ну!? А ну покажи (в смысле карту).

Теперь все стоят и заворожено смотрят в одну точку – на вершину.

-Высшая точка всего Урала, да это типа круто! А мы пойдем на вершину?

-Ну да, может быть, потом, если погода позволит.

-А как? Откуда? По какому ребру?...

…На озере Малое Балбан-Ю встали на обед рядом  наледью. Руст колол лед и складывал в кастрюлю. Лед легче перетопить в воду и из него получается больше воды, чем из снега. Остальные были посланы в лес за дровами.

Лесом здесь и не пахло..

-Ну и где ты тут лес нашел?

-Да вон там.

Лесом конечно здесь не пахло, он кончился еще сегодня утром. Палец указывал на островок чахлых кустов, торчащих из-под снега. Отныне лес это та растительность, которая способна гореть в печке.  Народ немного успокоился, хотя, что происходит, до конца так и не понял. И где ва-а-ще примуса? За дровами пошли, выражая большие сомнения насчет обеда, да еще с супом, и натащили их столько, что дров хватило еще и на завтра.

- Ага, блин, супчику-то хочется! После того как жалкой авоськи с палками хватило на суп и две кастрюли чая, непосвященные в глубокие тайны бытия потихоньку проникались уважением к невзрачному титановому конусу, печка то о-го-го. 

Обед.

Зимняя идиллия: двадцатипяти градусный мороз, солнце и безветрие. Если одеть много теплых вещей, то можно сидеть полчаса на одном месте, и при этом не стучать зубами. На солнце сушились спальники, к обеду назрели уже четыре важных тоста, и в предвкушении приятного вечера мы обсуждали, как и сколько развести, и кто чего достанет пожрать!  Но…

Погода портилась, небо заволакивало цирусами, солнце скрылось за хребтом и стало резко холодать. Почти в темноте шли последний переход, нужно ставиться. Для этого нужно найти ровное место, а его все нет. В долине легкий бриз и - 38º, страшный холод, замерз даже биоробот Дима. В общем ситуация как в песне: холодок бежит за ворот, смех на улицах сильней. Такой вот легкий идиотский смех, крыша то уже поехала от холода, усталости, а самое главное от невозможности вбить «бескид» в снег. При тусклом свете пецелей мы пытались поставить зиму, но пока это не получалось, фирн настолько плотный, что его не берет здесь даже ножовка. Двое держали палатку, чтобы ее не унесло, остальные ползали на коленках и крутили буры. Буров то всего четыре, а оттяжек десять. От безысходности стали забивать в фирн крючья. Толстый титановый швеллер с приятным звоном неспеша входил в фирн, за ним в расход пошли остальные крюки, и вскоре «зима» была растянута.

За свой подвиг мы были вознаграждены Природой. На небе включили северное сияние, а по местным приметам это значит, что через день-два, жди хорошей пурги. Сияние, не бог весть какое, так зеленая размазня на небе, но некоторые из нас видят его впервые и заворожено смотрят на небо. А вот дальше…

Следующее чудо видели только четверо, те, кто остался строить ветрозащитную стенку. Девчонки уже влезли в палатку и создают домашний уют: стелют коврики, спальники, ставят печку.

За работой мы немного согрелись. Кирпичи пилили метрах в двадцати от палатки, где фирн хоть как-то резался на кубики. И тут на фоне зеленого неба появилась загадочная черная палка. Она была похожа на антенну, или на тонкую сушину без сучков, только очень высокую. Постепенно она чернела и падала. Да на нас просто положили – это знак. Либо все будет хорошо, либо полный абзац. Немного испуганные этим непонятным явлением мы залезли в палатку. Суровый Уральский Мабука умеет внушить людям трепет и уважение. Печка уже час как работает, а внутри еще холодно. Даже когда был готов ужин, никто не высунулся, все только перевернулись на живот, забрали миски и закутались поглубже в спальники.

Дважды полюсники.

Плато Народы.

На гору уходили с опаской, горы кутались в облака, стояла какая то хмарь, вершины были скрыты в тумане. Вчерашняя Черная Палка еще внушала нам священный трепет и уважение. Маршрут восхождения технически простой, но в плохую видимость объективно опасный, он проходит по системе платообразных гребней, которые обрываются скальными сбросами.  Также в тумане есть опасность спуститься не в ту долину или выйти на лавиноопасные склоны.

Стремительный подъем под крутой склон плато. Быстро связали из лыж пирамиду, и также быстро, даже толком не посидев, ушли наверх. Боялись не успеть, во второй половине дня погода обычно хуже, сейчас в девятом часу утра она вовсе не внушает доверия. Но скоро, что самое удивительное, облака поднялись вместе с нами и  рассеялись, и появилось голубое небо. Вдалеке сквозь серую хмарь как на фотобумаге постепенно проявлись горы. Погода окончательно наладилась, облака все уползли на северо-запад. Это немного настораживает, потому что оттуда обычно приходит непогода. Наверное, они уползли за подмогой, чтобы потом вдарить посильней. А пока мы решили все-таки немного передохнуть. Маленькая порция мюслей, что были на завтрак, давно переварились, и сейчас нестерпимо хочется кушать, еды как назло с собой мы не взяли, думали, некогда тут будет трапезы устраивать. У Рустама правда есть аптека, но пока подлечить ею голод никто не хочет.

Православный крест под вершиной.

Все-таки Черная Палка это, наверное, хороший знак. Урал пускает нас на самую высшую точку, открывая перед нами грандиозную панораму гор. Ниже установлен православный деревянный крест. Появился он совсем недавно,  летом 1998 года. На вершине два тура: старая деревянная тренога и дюралевая пирамида со шпилем и российским флагом, который закручен ветром в штопор. Вокруг куча юбилейных табличек, есть и одна могильная. Долго не задерживаемся: фотографируемся, снимаем на камеру и быстро вниз. Здесь холодно и дует.

На вершине Народы.

        Спустившись к лыжам, устроили большой привал. У нас еще есть полчаса, чтобы чуть-чуть погреться на солнце, после оно скроется за хребтом, после горы опять погрузятся в холодную синеву. Только что мы побывали на самой высшей точке самого старого хребта на планете. Высотный полюс планеты это Эверест, высотный полюс Урала – Народа. Приполярный Урал также является Холодовым полюсом Европы, и поэтому сегодня мы дважды полюсники.

Панорама Приполярного Урала с вершины Народа.

Допив аптеку, полюсники покатили вниз, было хорошо и приятно. В лагере кончились дрова. Вооружившись лопатой и сахарным мешком несколько человек отправились их собирать. За час среди казалось бы, на первый взгляд голой тундры, было откопано несколько кустов и мешок был полон. За ужином попробовали топить печку углем, который нам подарили проводники. Разница ощутима, на улице на четыре градуса теплее по сравнению со вчерашним вечером, а вот в палатке у нас маленький «ташкент», и уже можно есть без теплых рукавиц, в одних перчатках.

Азия - Европа.

Сегодня через перевал Кар-Кар мы должны пересечь главный Уральский хребет и оказаться в Европе.  Вспоминая известную частушку про поездку на Кавказ и в Европу невольно думаешь, хоть бы туда солнце светило, а то ведь не светит вообще. 

Погода ухудшалась прямо на глазах. Видимо вчерашние облака все же позвали своих друзей и сейчас будут нас мочить. По вчерашним следам вышли в перевальный цирк на ледник Балбан. Здесь ветер покруче и дальше идти можно только в маске.

Как вам такой комикс – на Приполярном Урале умудриться провалиться в единственную открытую трещину на леднике? А вот Аня смогла, правда не очень уж это хорошо у нее получилось – она застряла в ней рюкзаком и выбралась самостоятельно. Выход на седловину заставил всех хорошо напрячься. Технически-то конечно все просто, идешь себе на лыжах по склону градусов в тридцать и тропишь неспеша. Только вот ветер в рыло, тяжелый рюкзак и болтающийся сзади балласт в виде саней помогают прочувствовать всю полноту ощущений.

В туре кроме непонятной деревянной пирамидки с прибитой к ней алюминиевой пластиной ничего нет. Видимо записки тут оставляют с помощью гравировки на металле. На пирамиде множество надписей, как хороших, так и плохих, куча названий институтов, в том числе и МАИ-95.

Снежная пирамида вершины Блюхера, так похожая на маленький Хан-Тенгри скрылась в облаках, почти сразу же накрыло и нас, а Лехи все нет. Ле-е-е-л-ик, ты где? Тяжело ему дается подъем. Он появился минут через пятнадцать, сначала сидел молча – дышал, а потом начал материться. Вылив всю свою злость на лыжи, санки, рюкзак и перевал он немного успокоился, и мы начали спуск.

Крутой склон и ничего не видно, решили одеть кошки, а то как-то неустойчиво стоим. Все слезли нормально, только вот Рустама не видно. Вдруг вдалеке сквозь метель кувырнулся рюкзак, мелькнули лыжи – это навернулся Рустам. На спуске он самозабвенно порол фигню. Он шел как клоун - бахилы сползли, куртка сидела криво, лыжи непонятным образом торчали из рюкзака. Сзади маятником раскачивались развязанные сани, из которых сыпалось всякое барахло. Вскоре он заметил это и начал ковыряться в снегу в поисках потерянных вещей. Со второй крутой ступени долины съехали на лыжах, внизу приятная катуха, хотя некоторые умудряются упасть и здесь.

Перекусы у Димы просто мазные: сало с сухарем аккуратно завернуто в газету. В одном флаконе хлеб насущный и пища духовная. Жуя сало, все углубляются в чтение. Помимо этого традиционный сникерс и у каждого пакетик фундука в шоколаде. Абалденная вещь, но даже она не могла скрасить противность окружающей погоды: опять ветер и густой снегопад. Нас словно пропустили через перевал, и после Мабука стал пылесосить тундру.

Идем довольно быстро, плотной группой каруселью тропим по 500 – 700 шагов, и через два часа сквозь пелену тумана появился первый лес. Предлагаю уже встать на ночь, но группа упорно гонит руководителя вперед,

- Давай – давай, еще переходик!

Наконец пришли, здравствуй Европа!

Балок, это праздник,….

Тропим к балку Манарага. Хорошо - сегодня никто не торопиться, мы точно знаем, что дойдем. К полудню из облаков начинают выступать зубья вершины, и вскоре открывается вся ОНА! Прямо по долине гора Колокол причудливой пикообразной формы. Рустам в какой-то прострации смотрит на нее и мыслит в слух:

- Разве горы такими бывают?

Оказывается, что бывают. На солнце жарко, загораем на привале и даже успеваем немного поспать. Последний переход длится часа полтора, надо все-таки дойти, а то опять привалимся и заснем.

Балок поражает своей крутизной, прямо таки VIP апартаменты.

Парни:

Балок на Манараге.

- У-у! Балок! Дрова, печка, стол!

Девки:

- У-у! Балок! Кровать (т.е. нары)!

Нары и впрямь здоровские – супертраходром из тонких бревнышек, на котором семь человек могут ни в чем себе не отказывать. Готовимся к празднику, ведь сегодня 8-е марта. У нас почти уже все готово: есть девчонки, целых три штуки, спирт, и даже порножурнал «Дон Жуан»,  дело за малым  - наломать дров и натопить балок. Лес в округе полностью очищен от сушин, балок на Манараге пользуется бешеной популярностью, и найти здесь сухое дерево непросто. Минут через пятнадцать поисков, далеко от балка заприметили здоровенную сухую елку. То, что ее диаметр почти равен рабочему полотну нашей ножовки, нас нисколько не смутило.

- Щас мы ее завалим!

Гоблины радостно прыгали вокруг елки.

- Здесь подпилим, там подрубим, и все будет хорошо, давай вали ее! Не прошло и десяти минут, как сушина рухнула. Отрубив сучки, мы нашинковали ее своей маленькой пилой и стали оттаскивать в домик.  Комель оказался очень тяжелым, пришлось принести веревку и тащить его вчетвером волоком.

Праздник не был бы на праздник похож, пока не появился сюрприз. В качестве подарка дамам были преподнесены: мармелад, коньяк и банка печени трески. Перед коньяком не устояла даже Катя. Мы, правда, догадывались о том, что такой хороший человек просто не может не пить, но до этого вечера мы ее видели только на скамейке запасных игроков. Дима напевал веселое творчество Михаила Шуфутинского:

- За милых дам, за милых дам, мой первый тост и тут и там.

И мы начали разгон. Коньяк, к сожалению, быстро кончился и дальше пошла тяжелая артиллерия. Скоро стало нестерпимо жарко, и мы разделись до нижнего белья.

- Угля, еще угля!

Разогретые адской печкой, спиртом и коньяком мы выбегали с дикими криками на мороз и валялись в снегу. Сначала это делали по очереди: сперва мужики, потом девчонки, но, вскоре перестав друг друга стесняться,  выбегали все вместе. Чтобы никого не потерять и не забыть, строились в колонну по одному и считались,  только после этого выбегали из балка, потом точно также забегали обратно.

Дальше мы стояли все вместе вокруг печки и грелись. Тающий снег и пот текли по нашим обнаженным телам. В полумраке горящей свечи все весело трясли, кто чем мог, и никто никого не стеснялся. Мы были очень похожи на первобытных людей и радовались тому, что так близко находимся в общении с природой. Во втором часу ночи все угомонились и стали ложиться спать. Рустам по ошибке надел Лехины трусы и залез в спальник, а бедный Леха, наверное, еще полчаса ползал под нарами и искал их. В итоге ему пришлось спать без трусов, пропажу обнаружили только утром.

Утром дежурный Рустам доложил радостную новость:

-На улице пурга, ничего не видно.

Пурга это хорошо! А то, как же мы пойдем на Манарагу после такого праздника?

- Давайте поспим еще, и мы отрубились до десяти утра…

После завтрака стало скучно, гоблины принялись читать «Дон Жуан». Журнал был выбран со вкусом: на обложке сквозь замороженную тайгу по глубокому снегу пробивается упряжка лаек, сзади на деревянных санях едет девушка, у которой из-под меховой малицы торчат аппетитные титьки.

- У-уу-уу!!

И гоблины радостно заржали. Только вот лицо у нее не в тему к зимнему пейзажу, будто стукнулась она фэйсом о ближайшую сушину.

- Переворачивай!

 Катя всем своим видом пыталась показать, что она не с нами и читала «Вольный Ветер». Мы горячо спорили, какая из девушек в журнале самая красивая.

- Может эта?

- Да ты что, посмотри какие у нее руки. Руки и впрямь были какие-то узловатые с сильно выступающими венами.

- Зато, есть за что подержаться!

Тут Надежда не выдержала и отняла у нас журнал.

- Ничего вы не понимаете в девушках. Я вам сейчас сама выберу. Кать, а Кать, тебе какая больше нравиться.

Катя отложила газету и погрузилась в созерцание журнала. Так незаметно подошел обед…

Манарага.

Зубья Манараги.

…Ты как пьяная дева манила, нас взглядом всех своих зубьев. Бросала вызов – кто дерзнет влезть на меня? Пряталась в снегопад и куталась в облака, а мы ждали. Когда мы шли к тебе, ты танцевала  в безумном танце с ветром, срывала с себя облака и обнажалась перед нами. Потом будто опомнившись, ты робко прикрыла сокровенное белой вуалью пурги, но не устояла под натиском наших сердец и отдалась нам на алых одеялах заката. Мы видели, как сгорело солнце за горизонтом ледяных гор. А после они медленно погружались в синеву ночи, и мы вместе с ними. Вслед за затишьем опять началась буря. Ветер хлестал нас по щекам, пурга пинала нас и валила с ног. В темноте растворился последний участок спуска с ребра, и мы потеряли лыжи…

Зубья Манараги, вид с вершины.

Не пугайтесь, лыжи через полчаса нашли. На спуске с вершины веревки успели пройти засветло, а вот дальше все происходило ночью при свете луны и полярного сияния. Сильный ветер постоянно сбивал с ног. На ребре, там, где тропили в подъем несколько часов назад, сейчас весь снег был сдут, и мы шли в лыжах по голой земле и камням. В лесу на удивление было тихо. Ветер здесь как-то дует слоями. В тишине леса перекусили. За полтора часа по лыжне добежали до балка и тут же повалились на нары, наше восхождение длилось более тринадцати часов.

Массив Народы. Сумерки.

       Через десять минут просто заставляем себя встать, вечером еще предстоит очень много дел: наколоть дрова, сварить ужин и сделать Диме кошки, свои он потерял только что на спуске. В фанерные накладки для лыж ввинтили шурупы и прибили стропы. «Девайс» получился крутой, «Шарлет Мозер» просто отдыхает! Угомонились только во втором часу ночи. Катя упорно дошивала какую-то вещь.

- На сколько ставить будильник?

- Да кому он  нужен!

Переход через Рубикон.

Насколько я понимаю, то Рубикон это некий камень преткновения, какая-то сложная задача, от решения которой зависит вся дальнейшая судьба. Таким вот булыжником на нашем пути оказался перевал Неприступный. А поскольку все запасные дни уже кончились, времени у нас оставалось в обрез, да к тому же Дима был у нас без «нормальных кошек». Конечно его «фанерные футфанги» были новым словом в альпинизме двадцать первого века, тем не менее, сегодня мы приступили к обрезанию маршрута и отказались от сложного технического препятствия – траверса пика Комсомола.

После вчерашней Манараги у всех жуткая  вялость и «ломка», требуются неимоверные усилия, чтобы к десяти утра позавтракать, не вылезая из спальника. Днем  в долине жарит солнце, и мы изнываем от жары. Наверху штормовой ветер, с окрестных вершин развиваются снежные флаги, а с запада близится очередной фронт облаков. «Курорт» наш продлится недолго, скоро пурга возьмет нас в свои объятия.

Манарага из долины р. Пысвян-Шор.

И вот уже к вечеру надеваем на себя последние теплые шмотки. Встаем на русле ручья рядом с большим наддувом, который служит нам частью ветрозащитной стенки. Вниз по долине  в сумерках заката обалденный вид на Манарагу, красота одновременно завораживает и пугает, небо, и ветер в ближайшем будущем не предвещают ничего хорошего.

С утра прогноз оправдался,  пришла она, Белая Метелица. Мы потихоньку тропим к истокам Пысвян-Шора и гоняем по долине большое стадо оленей. Они держат нас на расстоянии километра, ближе не подпускают. Вскоре, видимо, устав от нас бегать, олени свернули в правую долину и растворились в тумане. Наш путь к перевалу Неприступный налево. Пройдя три озера в верховьях долины, тропим к последнему четвертому озеру, которое находится в перевальном цирке. В полдень туман рассеялся и сквозь просветы видны окружающие вершины: Комсомола и Граничная, и перевалы Новый и Неприступный. Но это ненадолго, вскоре все опять накрыло туманом. Дальше идти нельзя, придется ждать погоды…

Ночью разыгралась нешуточная пурга. Еще один день потерян. После завтрака неожиданно завязалась беседа о музыке, искусстве, философии и прочих высоких вещах. Катя была в шоке, когда в конце второй недели похода неожиданно для себя узнала, что гоблины умеют общаться даже на такие возвышенные темы, а кое-где разбираются в этих вопросах больше, чем она сама. На этой почве у нее начался комплекс, но мы утешили ее, пообещав после обеда простым народным средством излечить ее от всех комплексов сразу, а заодно уничтожить простудные заболевания и прочую хворь.

Вскоре все встало на свои места, и стиль беседы стал прежним. Мы обсуждали подчиняется ли красота математическим законам или нет, и можно ли с помощью формул создать великое произведение искусства. В ход уже пошли простые народные аргументы, а далее просто чуть не произошла банальная драка. К счастью дело разрешилось миром, и мы вздремнули до обеда.

Подкрепившись, мы все-таки устроили кровопролитие, Петя случайно разбил Диме нос, а потом чтобы никому не было обидно, устроили драку спальник на спальник, где Леха задавил всех своей массой. Далее осваиваем космические технологии: писать вне палатки стало опасно для жизни, все сразу забивается снегом и тут же отмерзает. Я демонстрирую возможности полиэтиленового пакета, девчонки сходив пару, раз на улицу поняли, что пахнет «жареным» и принялись за изготовление писательной банки. Запасы дров закончились и на ужин в ход пошли первые сани.

Следующей ночью ветер еще усилился. Беспокойство вызывал дрожащий ЦК,

- Пора его уже снимать, или нет?

- Да хрен с ним, надо будет, сам упадет,- и мы продолжали мирно спать. Но,  несмотря на сильное желание спать и огромный пофигизм в душе отдельные порывы ветра заставляли нас включать свои «пецели» и всматриваться в заиндевевший купол палатки.

- Как  там, ее еще не рвет ветром?

- Нет.

- Ну и хорошо!

Второй день пурги, скукотища страшная, об искусстве поговорили, мордобой устроили, в города сыграли, нужно было кардинально что-то менять.

- Кать, «чай» будешь? Катя активно сопротивляется, но в глазах видна явная заинтересованность и мы продолжаем психологическое наступление. Уговаривать пришлось недолго.

- Да ты чё, это же такая вкусняшка! Ты только попробуй.

- Где твоя кружка?

- Под ЦК, робко отвечает Катя.

- Поздравляю, нас теперь шесть. Дзы-ы-ыы-нь.

- Ва-уу-уу!!! Тепло пошло,- говорит Катюха.

- Ну, теперь ты понимаешь, зачем мы пьем «чай»?

- Нет.

- Тогда давай по второй! Насчет второй Катя молчала как партизан, и мы опять наливаем на шестерых. Скоро выжав последние капли «зеленого чая», мы заснули, дабы не мучиться в томительном ожидании ужина.

Пер. Неприступный

        Какое утром чистое небо! Ветер, правда, не прекратился. Только немного стих. Громогласная команда «на выход», подкрепленная магическими заклинаниями, среди которых только слово «быстро» было не магическим, заставили бы содрогнуться даже глухонемого. Не прошло и полутора часов, а мы уже начали подъем. После трехдневного снегопада путь по перевальному кулуару страшно лавиноопасен. Идем, справа от плато Парнук по широкому ребру безымянной вершины высотой 1638 м. Фирновые участки чередуются с глубоким снегом, иногда таким, что приходиться рыть траншею. Внизу ребро некрутое, но к середине увеличивает крутизну так, что иногда царапаешь склон носом, градусов пятьдесят то будет. В течение часа погода меняется от ясного неба до страшной пурги, видимость упала практически до нуля. Глубокий снег кончился и начался долгожданный фирн вперемежку с курумником и скалами,  настолько крутой, что пришлось вешать. Порывами ветра грозит свалить с ног.

- Эй, там можно поставить палатку?

- Нет, склон очень крутой.  Действительно, градусов сорок, не меньше. Острый локальный гребень уперся в склон, отсюда до плато метров сто пятьдесят. Как потом оказалось это не плато, вверху склон загибался до 60º и выводил на острый скально-снежный гребень с карнизами по обеим сторонам. Надо было кидать перила вниз и как-то ночевать на крутом склоне. Дима выразил большие сомнения по поводу того, что тут можно отрыть под зиму, которая имеет четыре метра в диаметре, и предложил рыть пещеру.

- А как же печка и горячий чай? Он был моментально послан подальше со своей пещерой, и мы, взяв в руки лопаты, принялись вуячить склон.  Сам я пока тоже не представлял, как тут встанет зима, но нужно было вселить в людей уверенность, что все получиться, главное начать, а там разберемся, часто правильное решение приходит во время работы. Постепенно подходили остальные, отстегивались от перил, ставили чемоданы на самострах, одевались потеплее и шли на стройплощадку. Стройка века проходило весело, с частушками про медведя и песнями группы Ленинград про прогноз погоды, дачу и лопату. Через три часа площадка была готова. Вскоре была поставленна палатка, она поместилась полностью, и даже осталось немного места перед входом.

При тусклом свете свечи в палатке началось массовое переодевание. Минут пятнадцать никто не мог снять кошки. Обстановка внутри потихоньку превращалась в сумасшедший дом. Часть площади уже занимала куча железа, веревок и заледеневших шмоток. Рустам собрал печку и запалил напалм, трубу тут же начало вырывать ветром.

- Руст, держи трубу.

- Да не могу, б.., она горячая. В печке вовсю горел напалм, трубу держали по очереди, через стеклоткань и толстые рукавицы и вскоре кастрюля закипела.

- Чай где?

- Под ЦК.

- Да у нас все под ЦК, хрен чего найдешь.

- Эй, ты, не толкайся. Рядом с кастрюлей по космическим технологиям справляли малую нужду два человека. Чай готов, кастрюля снята, языки пламени от горящего напалма вырывались от края печки еще сантиметров на тридцать. Гаси его! В печку летит здоровый кусок снега, происходит реакция парафина и воды, страшное шипение, дым коромыслом, свечки гаснут, и мы погрузились во мрак. Все, пора спать! Снаружи пространство между стенкой палатки и срытым склоном постепенно заполнялось снегом, он отвоевывал у нас жизненное пространство и противно давил на ноги. Вот под такой дьявольский занавес мы заснули в ожидании рассвета.

Шесть утра, сквозь дырку для трубы видно голубое небо, его скоро затянет очередным фронтом темносиреневых облаков, которые приближались с востока. Все тот же ветер, все те же -30º. На завтрак сникерс и трентал. Крутой траверс по 50º склону, затем короткий спуск и выход на соседнее ребро. Отсюда уже рукой подать до перевала, полдесятого, преодолев несложный фирновый склон, мы вышли на плато Парнук. Здесь можно немного передохнуть.  У Димы на кошках осталось всего полтора шурупа из двенадцати.

Фанерный «Шарлет Мозер»

В десять утра нас накрыло туманом,  но это уже никого не пугает, спуск здесь несложный, знакомый по описаниям и фото, и почти не лавиноопасный.  Распугав очередное стадо оленей, мы спустились к истокам реки Парнук. Непривычно стоять на лыжах после четырехдневного перерыва, но привыкаешь быстро, после первого спуска и падений все приходит в норму. Рубикон пройден.

***

 

Долина р. Парнук, вдали пер. Неприступный.

В Азии хорошо. На обеде можно посушить на солнце вещи и немного поспать. Все с интересом смотрят карту. Мы считаем, успеем ли мы по самому простому пути выйти отсюда в люди, дабы успеть к контрольному сроку, и хватит ли нам продуктов. Отсюда выход к маленьким поселкам на Печоре – это около двухсот километров пути через четыре простых перевала. После расчетов все задумались об экономии еды. В Москву к обещанному сроку уже никто не спешил, карты говорили о том, что задержимся мы здесь как минимум на недельку.

Подъем на пер. Санный.

- Так чего мы тут расселись, пойдем отсюда побыстрее. И мы запиндюрили в этот день еще один перевал. На седловину вышли уже в сумерках, Европа встретила нас традиционной пургой, и как всегда в морду.

Зазвеневший в шесть утра будильник ударом кулака был отброшен в примусную яму.

- Группа хочет спать! С таким  веским аргументом руководителя все сразу согласились и проспали до восьми. На улице  опять голубое небо и мороз за тридцать.

Ночлег на перевале, вдалеке г. Вангыр.

        - Знаю я вашу хорошую погоду,  Рустам предусмотрительно надел на шею ветрозащитную маску. На спуск с перевала Санный приятная катуха. Тундровый пейзаж и пологие очертания гор напоминают Полярный Урал. Ближе к полудню становится жарко, приходиться раздеваться и снимать лишнюю теплую куртку. В разморенных жарой телах неожиданно пробудились позывы чистоплотности, и на привале все дружно чистят зубы. Может это и правильно, надо хоть раз в неделю скрести их щеткой. Поворот налево и перед нами открылась красивая долина Вангыра.

Вангыр.

Впереди долина Вангыра.

 - А где здесь гора Сундук?

- До него как до луны, пошли быстрее. Будем хорошо тропить, к вечеру дойдем до избы.

- А сколько до нее?

- Двадцать.

- ……… …… …  .

Вангыр  - крупная долина Приполярного Урала. Такие долины

Тропежка.

здесь славятся обилием снега и ужасной тропежкой. На удивление темп движения очень высокий,  мы каруселью шли по 800 шагов за смену, никто не отставал, скорость в среднем  три «кило» в час. Все хотят в домик. Обедали рядом с водой. Наличие промоин на реках является здесь скорее правилом,

чем исключением. Достать воду бывает не просто, здесь она журчит в снежном колодце глубиной около метра. Привязав к лыжной палке небольшой котелок, неспеша доставали литр за литром.

Под вечер вдруг наткнулись на дом, рядом был еще один, а чуть в стороне сквозь деревья проглядывались очертания третьего. От неожиданного обилия избушек поехала крыша. Они нам мерещились всюду, на склоне долины, за рекой. Всего оказалось четыре строения: баня, здоровенная изба с полатями, дырявый сарай и уютный домик с печкой, столом и нарами как раз на семерых.

Немного расчищенный вход свидетельствовал о недавнем пребывании людей, и точно последняя запись в журнале была оставлена группой пермяков две недели назад. Решили остановиться здесь, но пока есть немного светлого времени пошли осмотреть остальные дома. Баня оказалась неинтересной, и мы направились к большой избе.

Рядом с приютом «Вангыр»

         Строгая надпись на ней сообщала, что мы находимся на территории национального парка Юдыг-Ва. Рядом была старая заброшенная шахта, в которую вели звериные следы. Познакомиться с обитателями шахты никто не захотел, и мы, сняв лыжи, пошли в избу. Внутри довольно просторно, здоровенная печь и полати в два ряда. Идеальное место для летнего отдыха пионерского отряда, но сейчас такое помещение за ночь не протопить. На столе лежит второй журнал, последняя надпись в котором от работников нац-парка. И не в лом им добираться в такую глушь на своих буранах. Прихватив с собой остатки дров, гвозди и соль, мы отправились в наш маленький домик. Работы хватило всем: Дима и Руст чистили крышу, интересно, сколько здесь стоит квадратный метр, Аня дежурила, Надя и Катя топили избушку, а мы с Лехой занимались пилкой и колкой дров.  Хорошо когда все заняты делом, работа не дает замерзнуть. С интересом смотрим на градусник, который в сумерках уверенно перевалил отметку в -40º.

В избушке приказ - без крайней необходимости на улицу никого не пускать, чтобы не вносить холод в дом. Все понимающе кивают головой и терпят. Уже два часа мы пытаемся натопить избу, но тщетно, дрова горят, а теплее не становится. В проходе выстроился маленький десант из пяти человек со спущенными штанами. На лицах серьезность и сосредоточенность. Краткая перекличка, готов – не готов, и дежурный распахивает дверь на пять секунд. Этого вполне достаточно, чтобы все выбежали вон, закрывающаяся дверь прибавляет последнему участнику скорости. За эти пять секунд изба сразу наполнилась холодным воздухом, который вскоре расстелился по всему полу. Через минуту все с воплями влетают обратно. Единственный вопрос,

- Сколько?

-   -47º.

Somewhere in nebular.

К утру, изба прогрелась. Пасмурно, ветрено и тепло, -19º, просто рай какой-то. После слияния с Малым Вангыром река стала широкой, как Москва-река. Целый день скучная и тупая тропежка по реке, а в конце дня, барахтанье по гланды в снегу, преодолевая крутой залесенный склон. Тучи сгущались, небо становилось свинцовым, вот так пасмурно под шелест густого снегопада закончился день.

И как это мы не догадались, что утром ясное небо и мороз за тридцать это очередная подколка погоды, с тем, чтобы выманить нас из палатки. Ровно через переход завыла пурга, а начиналось-то все с голубого и безоблачного неба. Плюнув с досады, мы неспеша начали подъем на перевал Южный Сундук. Метель нас уже не напрягала, мы к ней привыкли, но хочется еще посмотреть и горы вокруг.

Пологий заход на широкую седловину, такой же простой спуск и скоро мы опять вошли в лес. Над руслом ручья с его берегов свисают двухметровые снежные карнизы. Прикольно будет, если такой упадет кому-нибудь на голову, конечно сразу не похоронит, откопать успеют. А вот если ты идешь по руслу один, а группа в это время отдыхает где-нибудь на обеде, а тебе падает на башку такая плюха, то это все. Как бы не выглядело это смешно, но зимой тема лавиноопасности остается открытой даже в лесу.

Идем по долине реки Озерная, ощущение такое, что попали под обстрел снежной пушки, которой насыпают горнолыжные трассы, хорошо хоть в спину. Густой снегопад сократил видимость метров до трехсот. Справа виднеются домики базы «Озерная». Проскакиваем их, как скоростной экспресс проезжает задрипанный полустанок. Желания остановиться, а тем более снять рюкзак, ни у кого нет. После базы крутой поворот реки развернул нас лицом к ветру, хорошо, что не надолго – меньше километра. Однако пришлось одеть в лесу маску.

Предельно простую задачу - свернуть с реки, пройтись километра три по лесу и выйти на маленький ручей, ведущий к перевалу Седъю в практически нулевой видимости, оказалось решить очень сложно. Даже микрорельеф – последнее по чему тут можно было сориентироваться, оказался каким-то однородным.

Грелка.

           - Лех, ты видишь ручей?

- Нет

- И я нет, а он существует! Ладно, давай обедать.

Кто сказал, что обед самое теплое время суток? Мерзнем здесь как сурки. Разведка показала, что ручей есть и рядом с ним какая-то непонятная дорога.

Седловина перевала Седъю тянется пять километров. Такой вот бал-маскарад у Снежной Королевы, на которым мы танцуем карусельно-тропежный танец с метелью. Скоро на носу масок образовались сосульки, и мы стали похожи на моржей. Рожа то ладно, а вот яйца бы не отморозить, пришлось перевернуть сидушку с зада на перед, так то оно лучше сохраниться. Переход длится уже, наверное, часа два, неплохо бы посидеть, но для этого надо найти уютное местечко. Выбор здесь не богат, и долго искать не пришлось, остановились у трех одиноко стоящих пихт. Дует здесь, наверное, также, но психологически присесть на привал гораздо легче,- в лесу ведь, не в тундре. Через час появился долгожданный спуск. Очередной мощный запил вниз по долине и к вечеру мы доползли до островка кустов и мелких деревьев. Стенку строить практически не из чего, кругом рыхлый снег. Чтобы поменьше дуло поставились рядом с густыми зарослями деревьев.

К Сабле.

Мы, конечно, привыкли, что наша печка немного дымит, но чтоб утром царил такой угар, такого не было ни разу. Вытянутая вперед рука растворилась в дыму. Какие же крепкие у нас участники, хоть бы пискнул кто, ан нет, все залезли с головой в спальник и терпеливо ждут завтрака. Но я так больше не могу и пробираюсь к выходу. Здесь наткнулся на Аню, она уже развязала тубус и, обливаясь слезами от едкого дыма, дышит свежим воздухом. Сразу за тубусом мы увидели вторую новость, нас завалило снегом, ну не то чтобы совсем,  ночной снегопад добавил всего метр снежного покрова, и теперь чтобы выйти из палатки, нужно было потрудиться, чтобы откопать вход. Растянули на палках тубус, дым постепенно уходил, и сквозь дымное марево появились довольные гоблинские рожи.

- Эй, завтрак готов! В ожидании чая палатка второй раз наполнилась дымом. Вот это люди, кремни! Чувствуется в них старая пионерская закалка и тяжелые школьные годы. Такие хрен расскажут буржуинам военную тайну, потому что не знают ее. А ларчик просто открывался. Во время сборов дым немного рассеялся, и мы увидели, что патрубок вместе с  трубой спокойно валялись на полу, выходит, мы утром просто топили по черному. Дальше все обратили свои взоры к дежурному.

- Катя! Она и так стояла вся, покраснев не то от дыма, не то от мороза и потупив взгляд, ковырялась ногой в снегу.

Туман рассеялся, и мы увидели Саблю, (в правой части фото).

         Вот это настоящая тропежка, тропим как лоси, снег выше колена и за пять часов мы прошли всего шесть километров. При таком снеге это очень круто, а теперь посчитайте, сколько мы будем так идти оставшиеся примерно сто километров до реки Печора. Какая там Сабля, в Москву бы успеть к первому апреля. Туман рассеивался, и справа появились очертания Саблинского хребта.

Я немного отстал, чтобы поснимать открывшиеся горы, и теперь догоняю группу. Вдруг за поворотом два бурана и люди с собачкой. Ба! Лесники, едреный корень, думаю про себя, только вас нам и не хватало, ладно щас договоримся. Видно было, что лесники тоже были не рады встречи с нами, вели себя уж очень настороженно, оно и понятно, пока я не подошел на все их вопросы ответ был одинаков: командир идет сзади, вот когда придет, тогда и поговорим.

- Кто старший?

- Я

- А у вас путевки есть?

- Неа, нам они не нужны.

- Ну а как разговаривать будем: по-хорошему или по-плохому?

- Мы готовы рассмотреть все варианты событий. После такой мудреной фразы лесники задумались.

- Ну, по-плохому если, то сейчас мы оформим протокол.  Так, думаю, это мы уже проходили, но здесь места посерьезнее, чем Денежкин Камень.

- А по хорошему?

- Ну, вы ведь с «Желанной» идете, досюда минимум восемь дней. Быстро сообразив, что к чему, произведя попутно в уме денежные расчеты, мы с радостью согласились уплатить за восемь дней и оформить путевку прямо здесь, скромно промолчав о том, что сегодня у нас девятнадцатый день похода.

Пожелав друг-другу удачи, лесники уехали на базу «Озерная», а мы чуть-чуть задержались, чтобы перекусить.

- Классно, буранка до самого Аранца, теперь то точно добежим за четыре дня. Но все сложилось по-другому, и первым обломом было то, что в этот день мы не дошли до избы «40 окладов» и встали под Аранецким перевалом.

На открытых местах буранный след уже был заметен метелью. Классика жанра -  в сумерках мы опять тропили по гланды на перевал. В ночи при свете луны и полярного сияния дожали последний переход, жутко холодно. Палатка опять превратилась в газовую камеру, на этот раз из-за гнилой «сушины». Она, правда, не мешает нам приготовить ужин, потому что если подбросить чуть-чуть напалма, то сгорит все что угодно, но хочется уюта и тепла.

Уральский хребет с Аранецкого перевала.

Утром первым уюта захотел Рустам. Он встал почти вместе с дежурным и отправился за сухими дровами.

- Меня скоро не ждите,- вскоре мы услышали хруст сучьев.

- Ну, как там?

-  -43º! Было решено не торопиться с выходом и подождать пока солнце осветит скаты палатки. Через четыре часа мы уже грелись на солнышке на Аранецком перевале, было тепло и приятно, всего -25º.

Стрип-шоу

В избе девчонки готовились к стриптиз-шоу. Папарацци поработали на славу, щелкали фотоаппараты, работала камера. Фотосессию закончили мы как раз вовремя, через пять минут к нам пожаловали лесники, вчерашние, только на одном буране. Второй у них сломался, и сейчас они едут за запчастями в Печору. Ну, это надолго, подумали мы и успокоились. Попив чаю,

«Бескид» forever.

лесничие свалили в Аранец, а мы отправились тропить лыжню на Саблю. Дима остался в избе мастерить очередные «фанерные футфанги», на этот раз более крутую модель из щечек от лыжных креплений. С запада надвигались нехорошие облака, все говорило о приближении мощного циклона. Успеем ли завтра на вершину? Совершив вечером магический ритуал, мы завели будильник на два ночи.

Саблинский хребет.

           Горы окрасились малиновым цветом зари на втором переходе. Пока все хорошо, 

-30º и без ветра, но все ближе и ближе надвигаются облака. Мы торопимся. Дойдя до подножия горы, Леха с Рустамом повернули в лагерь, на восхождение у них нет сил. Начали подъем впятером: девчонки впереди тропят, я иду за ними и даю ЦУ, Дима поднимается последним, так и тропили до самого конца,

Подъем на Северную Саблю

они впереди, а мы сзади.  Вверху фирновый гребень загибался до 50º, здесь шли со страховкой. На вершине сильный ветер, километрах в трех южнее возвышался грозный скальный пик по высоте явно превосходящий наш калдырь. Только сейчас мы поняли, что влезли немного не туда куда хотели. Гора, на

Вдалеке вершина Сабля.

которой мы стояли, была второй по высоте в хребте и называлась Сабля Северная. Подняв правую руку вверх и сделав незатейливое широкое движение, подкрепленное святой фразой «ахусним», все равно хорошо, мы повалили вниз.

Спустились к лыжам, как раз вовремя. Неожиданно задул сильный ветер, словно горные духи включили пылесос, чтобы привести в порядок тундру, а то наследили тут всякие своими лыжами. Проложенная в лесу утренняя лыжня уже была переметена снегом, и пришлось тропить заново. Вскоре наши пути разошлись, девчонки ушли в избу, а мы в цирк Сабли, чтобы сфотографировать вершину. После трех часов борьбы со встречным ветром мы, наконец, вылезли к озеру у подножия. Сабля была прекрасна, но простого пути на вершину не было, все как минимум 2Б.

Под вечер кое-как доползли до избушки, наша прогулка длилась четырнадцать часов. В избе многолюдно, к нам в гости пришла группа из Сыктывкара.

- Эй, москвичи, вы пьющая группа?

- Да, а что?

- А то мы тут ходим, даже выпить не с кем, Нижний Новгород не пьет, лесники тоже. У нас тут вчера Спотыкач замерз, мы им спирт разводим, а тут такой мороз, в общем, на ужин мы остались без сладкого. Мы были поражены обилием продуктов у комяков: банки с майонезом и горчицей, хлеб, «варенье» в стеклянной таре.

- Надо бы помочь Сыктывкару, давайте кружки. Опустим подробности того, что творилось потом. Пусть читатель домысливает сам. Скажу лишь одно, бедлам стоял жуткий, и досталось всем, конечно ведущие роли в этом спектакле играли мы с Димой, остальные только ассистировали.

Поход, который никак не закончится.

Утром комяки робко поглядывали на нас с верхних нар. Они были в легком шоке после знакомства с маевцами. И только руководитель, который был посмелее остальных, что-то пробормотал типа,

- А, проснулись. С добрым утром!

Прибравшись в избе, неспеша вышли. Очередной циклон завалил свежую буранку, и теперь мы тропим, угадывая ее направление по едва заметной выемке на снегу. На Аранецких болотах ее потеряли насовсем, и теперь движение только по азимуту в направлении 275º. Вокруг страшно унылый и однообразный пейзаж, видимость не больше полукилометра, снег монотонно валил стеной, наверное, есть такой термин – ливневый снегопад, это определение, наверное, наиболее точно опишет происходящее.

Снежный ливень продолжался вторые сутки, мы не знали точно, где находимся и тупо перлись по азимуту. В группе из Сыктывкара два мастера спорта по спортивному ориентированию, так что мы спокойно предоставили им дальнейшую возможность рулить нашими судьбами и послушно топали за ними. Вчера вряд ли кто-то из нас мог предложить что-нибудь вразумительное насчет скорейшего выхода к людям.

Было видно, что болота скоро кончатся, и, наконец, один из мастеров засек на горизонте леса профиль. По сути дела это то же самое, что и просека, ориентированы профиля по линии север-юг или запад-восток и разбивают тайгу на кварталы, но бывают и хитрые профили, идущие в ином направлении, наверное, затем, чтобы ввести заблудившихся путников в еще большее заблуждение. Вскоре мы обнаружили, что профили не подчиняются правилам, они возникают из ниоткуда, и уходят в никуда, спонтанно появляясь и неожиданно исчезая в лесу. Вот так вот идешь и поневоле ощущаешь себя таким маленьким ничто в океане тайги, и от этого становиться немного неуютно.

На привале собрался целый консилиум, мы не теряли надежды выяснить все же где мы. Старая «двухкилометровка» сыктывкарцам, наверное, уже намозолила глаза, им хотелось чего-то новенького, и они обратились к нам.

- А можно посмотреть вашу карту? Я протянул им черно-белый ксерокс «военной километровки». Карта им явно нравилась, они вертели ее и так, и сяк, переворачивали вверх ногами. Потом Серега, руководитель комяков имевший звание мастера спорта по ориентированию  спросил.

- Мужики, а где у вас тут на карте север?  Минуту я удивленно смотрел на него сбитый с толку таким вопросом, потом когда пришел в себя, так и хотелось ему ответить, да у нас тут, блин, везде север, видишь снегу сколько навалило, но я скромно промолчал и начал ему объяснять про сетку на карте и магнитное склонение. Он скоро прервал меня.

- Нет, ты конкретно покажи, где север. Вот смотри на нашей карте это четко обозначено,- и он указал на нарисованную стрелочку север-юг. Мне нечего было ему ответить, у нас на карте такой стрелочки не было. Вскоре мы сошлись на том, что на генштабовских картах направление на север страшно секретная информация, и продолжили путь.

Река Вертная.

      Третий день тропим неизвестно где, но сто пудов движемся «в ту сторону», профиля закончились вчера вечером, и теперь путь пролегал уже по реке. Сегодня у нас закончились продукты, Сыктывкар нас подкармливают. Рустам смотрит на них гипнотически-голодным взглядом, и они попадают во власть его чар.

- Эй, Москва, шоколад горький едите?

- Да мы все едим. Рустам молодец, хотя мы запрещаем ему часто смотреть в сторону соседней группы, иначе они сами останутся голодными. Днем было принято неординарное решение резко сменить направление нашего движения и пойти вбок,  мудрость победила! Через полтора часа мы вышли на старый буранный след, рядом было большое болото. Быстро сориентировавшись, мастера легко вычислили наши координаты. По предварительным расчетам до Аранца 22 км.

- А что, успеваем. Может ломанемся за пивом!

Перспектива попить пивка привела гоблинов в бешеный восторг. Я никогда еще не видел, чтобы так быстро был приготовлен, а потом и съеден обед. Комяки никуда не торопились и явно не одобряли нашего душевного порыва. Взяв старт как на марафонскую дистанцию, мы через полчаса потеряли буранку. И все же обшарив все закоулки леса и этого гребаного болота, мы скоро ее нашли. Почуяв близость окончания войны, мы перли к ларьку как танковая колонна на Берлин. Сзади нас догоняют комяки.

- Пиво победило, мы с вами!

Но как мы не старались, нам не суждено было в этот день выйти в люди. Вечером буранный след опять пропал, и вышли мы только к обеду следующего дня, и то не в Аранец, а в Конецбор. 

Утром, закончив полуторачасовую ходку, мы почувствовали простор Большой Реки, вот оно уже рядом, километров пять, не больше. Мы съели по последней четвертинке сухаря, горсть сухофруктов с орешками разделили на семерых…

Неожиданно к оставшимся пяти километрам прибавилось еще семь. Комяки находились в бегах и скрывались от лесников, которым пообещали баксов двести за путевки и заброску на буранах, но так и не заплатили им. Сейчас они хотят пробраться к Конецбору обходным профилем. Событие это повергло нас в уныние, ж-уу-у-ть как хочется жрать, а нечего. Что поделать, такова тяжкая доля лыжного туриста – мы опять тропим по гланды в снегу.

Часа через два вышли на реку Большой Аранец,  которая подтвердила правильность нашего азимута, до поселка оставалось километра три. Ну, Сыктывкар и силен, посидев всего три минуты, они ушли дальше. Надо бы им пройти нормальный маршрут, а не вертеться вокруг Сабли. Мы, забив на все, режем пол-литровую бутылку пеммикана, непонятно как сохранившуюся в рюкзаке у Ани…

Конецбор.

Через час мы вышли на дорогу с дорожными знаками. Сказать, что все были в полном шоке, это не сказать ничего. Некоторые так и остались стоять минут десять, рассматривая на снегу автомобильные следы. Но вскоре бурчание в животе вывело их из оцепенения и ноги, (а точнее лыжи) сами понеслись к ларьку. Появились первые домики поселка, и заботы наши стали совсем другими.

Конецбор.

- Откуда тут можно позвонить?

Слегка поддатый мужик указал нам на соседний дом телефониста. Телефонист повел меня в комнату, где была куча стальной совковой электроники, множество рубильников, проводов и прочего сопутствующего барахла. На столе стоял старенький телефон.

- Говорите номер.

- Может быть сначала код?

- Не, код не нужен, здесь прямая связь.

- Что, прямая связь с Москвой?

- А вам чё, в Москву-у-у?  У нас с Москвой связи нет, только с Печорой.

- Но нам срочно нужен один звонок, может вы, как-нибудь оформите это дело?

Сегодня истекал самый крайний контрольный срок похода, вернуться обратно мы должны были еще четыре дня назад. Телефонист оказался хорошим человеком и после недолгих раздумий мы пошли к нему домой звонить в Москву. А в это время остальные мучились в ожидании открытия магазина.

Впереди река Печора.

           Рустам поедал продукты прямо за прилавком, еще даже не заплатив за них. С прилавков исчезали консервы, булочки, банки с огурцами. Пиво мы скупили сразу все…

Насытившись и пообещав зайти еще через часик, мы отправились искать ночлег. Посетив местный клуб, школу и детский сад, и познакомившись со всей администрацией поселка, мы все же нашли ночлег в клубе, правда только с разрешения какого-то важного председателя, который специально приехал из Медвежки на буране.

Печора – Москва.

Финиш оказался трудным. На следующий день снова пришлось обуться в лыжи и перетащить свои объевшиеся и расслабленные тела на другой берег Великой Реки Печоры, ширина ее уже здесь местами достигает полутора километров. На другой стороне реки проходит тракт, соединяющий Печору с поселком Приуральское. Утром, по словам местных жителей, должна быть вахтовка. Приполярный Урал прощался с нами очередной метелью.

Мы почти уже потеряли надежду попасть сегодня в город, как вдруг неожиданно, с опозданием на два часа появился наш транспорт. Оказывается, недалеко отсюда КАМАЗ не удержался на скользкой дороге и свалился в кювет. К счастью все обошлось благополучно, никто не пострадал. Они долго ждали трактор из Приуральска, который вытащил машину из снега.

- Это ваш? Мент указал на Рустама, мирно спавшего на печорском вокзале между двумя рядами кресел.

- Да, а что?

- Да ничего, пускай, спит,- и мент ушел. В час ночи приехали лыжники из Вологды. У них двое участников забыли бахилы. После приобретения у нас необходимого снаряжения всего за четыре баклажки Ярпива они страшно обрадовались, потом правда мы их немного огорчили  своим рассказом о том, что иногда бывает в марте на Приполярном Урале.

Близился рассвет, поезд из Воркуты опаздывал почти на час, да и хрен бы с ним,  но когда он подкатил к перрону, то в составе не оказалось нашего вагона. Нумерация вагонов поражала воображение. Первым был вагон №25, дальше по порядку следовали вагоны с №1 по №14, затем №18 и №23, а №19 не было вообще. Пассажирам  с непробиваемым логическим мышлением нужно запретить ездить такими поездами, дабы не убить их и без того шаткую психику. Бетонный гоблинский разум был тоже обеспокоен отсутствием вагона через пять минут, после того, как объявили отправление. Поезд, правда, никуда еще не уехал. Стоит себе и стоит, а вагона нет. Только гоблин Леха, студент МИИТа, имеющий железнодорожное образование сохранял полное спокойствие. Такое, говорит он, иногда бывает на железной дороге, нужно немного подождать и они появятся. И они действительно появились, с запасных путей маневровый тепловоз толкал к нашему составу три вагончика. Боясь не успеть со своими лыжами и рюкзаками, мы влезли в поезд еще до того,

Финиш!

как вагоны успели прицепить.

Через минуту  уже тронулись. За окном в рассветных сумерках просыпалась Печора, и валил неизменный снегопад. Теперь мы уже не материм его, а улыбаемся ему, как старому доброму другу. До новых встреч, Урал. Завтра мы будем дома.

 

rТекст, фото & веб дизайн -  Рыкалов П.В.   e-mail  Rykaloff@yandex.ru.