По дороге к Эвересту

Китай, Тибет, пограничный Зангму, 3 мая 2004 года. Час назад пересекли границу Непал – Тибет и на китайском джипе въехали в пограничный китайский городок Зангму. Его многоэтажные постройки, ярко демонстрирующие влияние современной японо-гонконгской архитектуры, представляют поразительный контраст с непальскими, почти трущобными кварталами, только что покинутыми нами в Кодари. Пожалуй, лишь здесь, вступив на землю китайского Эвереста, я решусь раскрыть небольшую тайну, чётко хранимую полтора месяца. 24 марта 2004 года, в моих руках взорвался кислородный металло-композитный баллон производства прошлого века. Распространяет его в Непале петербургская фирма “Поиск” (генеральный директор и главный конструктор Олег Клюнин). Эта фирма ещё в начале 90-х годов по моей рекомендации перешла на новые конструктивно-технологические решения, позволившие на четверть облегчить применяемый с 1982 года альпинистами всего мира баллон производства авиационно-космической фирмы “Звезда” (Томилино, Московская область, генеральный конструктор - Гай Северин).

Этот баллон был разработан, изготовлен и применялся на всех авиационных и космических системах жизнеобеспечения. Он обладал высоким запасом прочности и высокой надёжностью, что характерно для всего, что производилось в СССР в рамках оборонных технологий, создаваемых в расчёте на “солдата необученного”. Строго регламентировались нормы технического освидетельствования, сроки использования, количество циклов перезарядки и время нахождения под давлением.

Высокопрочные сверхлёгкие металло-композитные баллоны фирмы “Поиск”, самые лёгкие, благодаря применению дорогостоящей углепластиковой нити для силовой оболочки в сочетании с тонким металлом внутреннего сварного сосуда - лейнера, отвечающего за герметичность, оказались в Непале в обстановке бесконтрольного использования не “солдатами необученными”, а не менее безграмотными альпинистами всего мира, включая непальских шерпов. Нарушалось всё: сроки применения, бережность и безударность обращения, требование ограничения одним годом времени нахождения под давлением, спецподготовка и сертификация (аттестация) работающих и использующих баллоны людей - альпинистов.

Когда я приехал в Катманду в марте 2004 года для подготовки к восхождению на Эверест, ко мне обратился мой непальский друг, восходитель на шесть восьмитысячников, с просьбой проверить баллоны, приобретённые его фирмой. Среди почти ста баллонов оказалась “паршивая овца” - баллон с полным давлением, заправленный в прошлом веке, с облупленной краской и механическим повреждением резьбы штуцера, погнутого (видимо, удар при падении) запорного устройства УЗ- 2 баллона. Редуктор – регулятор не стыковался с УЗ-2, и, видимо, это явилось причиной долгого хранения баллона с кислородом под давлением. Заполненный, он оценивается в Катманду в $300-400, пустой же - $40-50. Применив все доступные мне меры предосторожности, я приступил к работе по обезвреживанию баллона: стравливанию газа из него, т.к. только высокое давление превращает баллон в бомбу, не менее опасную, чем граната соответствующего тротилового эквивалента, спускаешь газ - и баллон - обычная пустая бутылка.

Обезвреживание взрывных устройств, заложенных террористами, в настоящее время доверяется спецслужбами роботам, либо самым опытным сапёрам. Естественно, взрыв при работе с баллоном, был неожиданным и разрушительным, но меры предосторожности сработали автоматически, и сапёр - в данном случае я - не удостоился посмертных реляций; мои друзья привезли меня на “скорой помощи” в больницу - Teaching Hospital в Катманду.

Многооcкольчатый перелом верхней и нижней челюстей, выбитые зубы, и рассечённая верхняя губа. Итог: три операции, дырка в горле для установки дыхательной трубки, три недели капельницы для введения антибиотиков, обезбаливающих и прочего.

- Что делать? Что говорить? Что будет с экспедицией “Уренгойгазпром - Эверест 2004”, организованной и профинансированной под моё восхождение на Эверест?

- Какой Эверест? Лечитесь. Вызывайте жену. Круглые сутки возле вас должен быть родной человек.

- Если в Уренгое узнают, что Валентин Божуков взорвался и получил травмы, то вывод будет один: пока деньги не потрачены, вернуть их в Уренгой. И спонсоры будут правы. Тогда и Вячеслав Скрипко, и Эдуард Вашенюк не смогут попытаться взойти на Эверест. Экспедиция “Уренгойгазпром - Эверест 2004 года” будет сорвана. А если всё оставить работающим по ранее разработанному плану? Тогда Слава получит деньги, Эд завершит научную работу в Апатитах и приедет в Непал, я с Сашей Берманом и Со пойду к Эвересту и попытаюсь (после встречи в Горак-Шепе) пройти давно придуманный мною обход опаснейшего ледопада Кхумбу по стенно-ледовым полям склонов Нупцзе.

Время идёт, отёк спадает, операция по скреплению челюстей делается, кости срастаются. Начинаю тренироваться. Приезжает Эд, и мы вместе с ним начинаем выполнять программу нормобарической акклиматизации к высоте, совершаем пробные полёты на параплане со склонов Джам-Чё, затем выезжаем к Эвересту, в Тибет. Там - либо иду к вершине, либо контролирую применение криогенной системы жизнеобеспечения для восхождения Эдуардом - вместе с В.Скрипко, идущим с применением обычной кислородной аппаратуры на баллонах высокого давления.

Пусть не я сам, а Эд, с применением моих двух новых разработок: методики подготовки восхождения и собственно восхождения с новой, криогенной, аппаратурой, поднимется на Эверест. Жаль, но может случиться так, как было в 1982 году. Тогда я на Эверест не поднялся, но был на горе в виде палаток базового лагеря и высотника, в виде сверхлёгких лестниц на трещинах ледопада Кхумбу, в виде самого надёжного ни разу не отказавшего советского кислородного аппарата моей разработки, выполненного предприятиями родной авиационной промышленности, с которой связана вся моя жизнь: с 1947 года авиатехникум им. Годовикова, Московский авиационный институт им. Серго Орджоникидзе, НИИ авиационных систем… и до пенсии.

А, может быть, поднимусь? Кровь восстановится. Кости срастутся. Новая аппаратура в три раза эффективнее! Поднимусь!!! Бог даст погоду...

.