Прогулка вторая.

Время: март-апрель 2010 г.

Состав группы: Михаил Бабич (СПб), Татьяна Беляева (СПб), Алексей Тимошенков (Москва, Зеленоград), Екатерина Евлашева (СПб), Игорь Тисленко (Москва, Зеленоград), Валерия Глухова (Москва, Лыткарино), Юрий Бахмуров (СПб), Дарья Губарева (СПб), Дмитрий Крамущенко (СПб).

Район: горный район вблизи фиорда Sermilik, юго-восточная Гренландия

Маршрут.
о.Kulusuk - пер. Охотничий (Apusiajip ilivnera) - залив Igterajip - фиорд западнее о-ва Tiniteqilaq - Залив Llivinga (западнее о-ва Qianarteq) - залив Tuno - р.Tunup kua - пер. Собачий - залив Tasilaq - р.Tasilap kua - пер. Озерный - залив Ningerte - ледник Докторский - пер.Докторский - пер.Медвежья тропа - пик 1986м (рад) - южная оконечность ледника Jura - плато Femstjernen - левый исток ледника Midgaard (рад) - ледник France - ледник Холодный (на пер. Отдельный) - пер. Отдельный - пик Badeuil Bjerg (рад) - ледник Habets - ледник Knud Rasmussen - залив Sermiligaq - пос. Sermiligaq - о-в Pusissaraq - о-в Imitilaq - о-в Imilik - пер. Любительский (на о-ве Erqiligarteq) - пер. Охотничий (Apusiajip ilivnera) - о-в Kulusuk. (Всего 410 км)

Гренландская сага. Дневник похода

"Эйрик сказал провожавшим, что намерен искать ту страну, которую видел

Гуннбьёрн, сын Ульва Вороны, когда его отнесло далеко на запад в море и он открыл

Гуннбьёрновы Островки. Он добавил, что вернется к своим друзьям, если найдет эту страну."
"В то лето Эйрик поехал, чтобы поселиться в открытой им стране. Он назвал ее Гренландией,

ибо считал, что людям скорее захочется поехать в страну с хорошим названием."

Исландские саги. Сага об Эрике Рыжем. Автора нет или неизвестен.

"И тут я свалился.
А сам притворился
Как будто решил отдохнуть среди дня.
И, лежа на пузе,
Я вспомнил о Музе..."

А. Милн, "Винни-Пух и все, все, все"

"Минута - и стихи свободно потекут..."

А.С. Пушкин

Случись, рассудок экономный себе позволит замолчать,
Шальным ногам приспичить может весну в Гренландии встречать.
«Куда?, Куда!!!» - родные в шоке, но уже собранный стоит
В углу рюкзак как знак разлуки и утром самолет летит.

Не успеваем мы добраться к порогу северной земли,
Уже счета, как ком, валятся и грозно требуют: «плати»!
Не вертит госпожа Фортуна свои колеса просто так;
Запущен счетчик, и отныне оценен будет каждый шаг.

Вот москвичей не посадили на самолет за перегруз,
Рейс боннцев просто отменили, не извинившись за конфуз.
И только питерцы одни почти безоблачно добрались,
Но проверяя рюкзаки, вдруг примусов не досчитались.

Теперь решите-ка задачку: Рейкьявик, вечер; поутру
Вы вылетаете в походец в почти что дикую страну,
А в вашем рюкзаке на месте надежных примусов-шмелей
Бумага об изъятьи груза аэропортом. Ну, смелей

Что будем делать? Для начала еще успеем побывать
Мы в магазинах на заправках, чтобы от местных услыхать:
«Друзья, не парьтесь, подождите,
Вот будет скоро summer time, и вы найдете, что хотите…»

Уж нарекли мы злой чужбиной Исландию. Ну, все не в прок!
Но тут взял слово штурман-Дима: «друзья, а как же вечерок?»
Его советом вдохновился наш мудрый Миша-капитан,
И чтоб счастливо возвратиться, был тут же щедрый пир задан.

Потом… Исландцы тоже люди и даже могут отдыхать,
Мы поутру в спортмагазинах смогли горелки отыскать,
Чистосердечно рассказали, что мы хотим их взять на борт
И, не поверите, нас с ними всех посадили в самолет.

Час с небольшим, и время вспять – мы приземлились в Кулусуке.
Переведя часы назад, мы уже жадно тянем руки
К товарам местного ларька. «Глядите-ка, какие шкуры,
А на тех страшненьких божков пошли должно быть чьи-то зубы…»

Но праздность прочь, первопроходцам нам надобно хвалу воздать,
Тем, кто в рядах «Гренландской первой» шел белый остров изучать.
Контактов пестрых и полезных им удалось в краю чужом
Найти поболее, чем прочим случается в своем родном.

Немногие похвастать могут знакомцем в аэропорту
Страны с названием зеленой, да чтоб еще тот по звонку
В своем домишке безвозмездно вам разрешил заночевать
И извинялся, что не сможет гостей сам лично принимать.

Диспетчер-Майкл перевелся теперь служить в Афганистан
Но рад услышать вновь знакомых, кому однажды был уж дан
Им ключ от своего домишки, что в Кулусуке на холме:
«И нынче смело размещайтесь, не все же ночевать в шатре».

От солнца щурясь, расчехлили мы лыжи верные свои
И по сияющему снегу они меж гор нас понесли (фото 132).
Почуяв ветер, груз свой сбросил наш Леха, славный акробат,
И в голубом гренландском небе зарозовел московский кайт (фото 133).

Ура! Поход наш начался, и уж под вечер в доме Майкла (фото 134),
Мы пировали от души, и небо северным сияньем (фото 135)
Нас угощало, не стращая, а в знак, что здесь мы отданы
Отныне и до возвращенья законам ледяной страны.

***

Мы вышли в полдень по-гренландски и скоро смолк собачий вой,
Прощай, поселок, все, что нужно для жизни, взяли мы с собой.
Весь быт вместили в 9 санок и 9 мощных рюкзаков.
Жаль, инуиты их не знают, мы б им напомнили ослов.

Итак, нас девять, путь наш долог. Сперва заливами идем (фото 136).
Усердно мажем кремом лица (фото 137), пуховки в рюкзаках несем.
Порядок дня мы свой задали, и время боннское у нас:
Когда у эскимосов десять, мы говорим, что пробил час.

Сияет солнце, снег искрится (фото 138), напрасно Леха ветер ждет,
Вот перевальчик покорился легко. Ворота в наш поход
Распахнуты, и стражы-горы глядят приветливо на нас (фото 139)
Нельзя, друзья, хвалить погоду, но наш ей тихий реверанс.

Под вечер встали у избушки охотничьей, что на скале,
Но только ужинаем в доме, а ночевать пора в шатре.
Походное жилище наше, как небо звездное, пестро,
Руками добрыми Наташи и Оли вышито оно (фото 140).

Наутро неба синь померкла, зато показана была
Нам по пути средь льдов и снега чистейшая голубизна
Большого айсберга, который из океана в наш пролив
Пригнали волны и забыли, где так он вмерзший и стоит (фото 141).

Пока на чудо любовались, наш капитан и штурман с ним
Восточней островов пытались разведать путь. Непроходим
Он оказался. Торосов ледяная цепь здесь пресекала нам дорогу
Собачья требовалась прыть, чтоб там пробраться. Слава Богу,

На Запад можно повернуть и, не потея, обогнуть сии ухабы ледяные,
Что мы и сделали, и спешно, ибо нашли у скальных стен следы медвежии большие
И малые. Дитя и мать нам не хотелось бы смущать, и мы галантно удалились.
Тем более - чего скрывать - мы ружьецом не разживились.

***

Теперь наш путь на пару дней почти дословно повторяет
Дорогу тех наших друзей, кто вновь в Гренландии встречает
Безмолвно-синюю весну. И тут момент настал, пожалуй, маршрут на время позабыть,
Участникам «второй гренландской» по паре строчек посвятить.

Наш капитан профессор Миша (фото 142), своею собственной рукой
Корону снял и царский титул с себя, назначив головой
Сей экспедиции нелегкой четверку мудрых штурманов,
И спрашивал у них советов по поводу гренландских льдов.

Когда сомнительной идеей его пытались соблазнить
Он отвечал: «удастся ль, братцы, нам поголовье сохранить?»
Но над собою всю дорогу эксперимент он проводил
Испытывал надежность новых изобретенных им бахил.

Начпроду Тане (фото 143) Миша дал титул привального министра,
Чтоб аккуратно по часам пускаться в путь и становиться
На отдых. Впрочем, Тани роль была масштабнее намного
Ее стараньями была нам всем проложена дорога.

Не первый год она разведку вела в компьютерной сети
И в результате удалось по миру несколько найти
Ей человек, кто словом ль, делом ль российской группе помогли
Достичь и без потерь пройти средь льдов замерзшей той земли.

Из прошлогоднего состава и Катя-доктор (фото 144) с нами шла.
Сияла ярче всех настурций в костюме рыженьком она.
Болит ли ножка, зуб ли ноет или расхлюпалась душа,
Наш доктор каждому поможет, ко всем внимательна, добра.

Запомнил, верно, каждый айсберг и Лехи (фото 145) славные дела.
Наш обаятельный романтик, ловкач, силач и егоза
Все ветра ждал. Лишь только дунет – уж в небе кайт его парит,
И прихватив друзей поклажу, наш богатырь, как поезд, мчит.

Обижен датскими властями был штурман Дима (фото 146) год назад
Тогда не дали ему визу, хотя внесли б немалый вклад
В успех и первой экспедиции отвага с мудростью его.
Но вот теперь и он дождался синего счастья своего.

Лишь со второй попытки вышло и Юре-штурману (фото 147) ступить
На остров белый. Лыжник славный без устали он мог тропить
Лыжню для группы. Был к тому же метеоролог, предсказать
Довольно точно мог погоду, про снег и ветер рассказать.

Бывала оператор-Лера (фото 148) в далеких странствиях не раз,
О них уж пишется иными подробный красочный рассказ.
Ориентироваться мастер в совете штурманов следит
За направленьем нашим Лера и в карту пристально глядит.

Еще из фракции московской шел резво Гарик (фото 149) молодой.
В походе лыжном, оказалось, был этот юноша впервой,
Но быстро вглубь науки зимней пытливый ум его проник
Стал в виночерпия искусстве любимый Мишин ученик.

***

Проходит Датские проливы счастливо малый наш отряд
И уж на дальние вершины с вниманьем штурманы глядят.
В вечор к шатру два инуита, оставив рядом снегоход,
Подходят. Не встречали ли мы упряжку глупых псов,

Что от кяуров убежали, и ищут парни их теперь.
«Не видели», - мы отвечаем, но предлагаем сладким чаем загладить горечь их потерь.
По-аглицки, что очень редко нам приходилось здесь встречать,
Немного знают инуиты, друг друга можем понимать.

Не угощаясь, уезжают, и мы увидеть их не чаем,
Но через час у нас в шатре вдруг появляются они.
По пояс мокрые, дрожат и как умеют говорят,
Что утонул их снегоход и они с нами посидят.

Сочувствием проникшись к жертвам коварства северного льда,
Свои порты дает им Леха, чай наливаем, не беда,
Пускай до утра с нами вместе Кристоф и друг его поспят,
А там, глядишь, из Куумиута за ними родичи примчат.

Еще оранжевое солнце не встало над хребтами гор,
Когда послышался с залива иноплеменный разговор.
Утопших наших забирают и напоследок просят те,
Порты, носки и также Petzl, чтоб не пропасть им в темноте.

В походе каждой вещи счет, но щедро Леха оставляет
Кристофу все свое добро, ведь эскимосы обещают
Сегодня же нас отыскать в избушке, недалеко, синей
И все имущество отдать. На сем мы с ними и простились.

***

У синей хаты завершили мы дообеденный пробег,
Она своим окном глядела на бывшей базы Икотек
Останки, где американцы когда-то аэродром
Свой содержали. Но ушли, оставив за собой разгром.

Напрасно ждали мы Кристофа, его друзей или родни,
Никто от них не появился, и не вернули нам портки.
Но огорчения нам мало, на фоне общих наших трат
Да исторических примеров различных жертв, штаны – пустяк.

И все же не по-христиански, спустя с того обеда день
Мы радовались, обнаружив на перевале беспредел,
Что учинили псы Кристофа (фото 150, 151), с его санями убежав,
И нарезвившись на свободе оставшись с упряжью в горах.

Одни лохматые зверюги уж перегрызли постромки,
Других от нарт не отпускают более крепкие ремни.
Тюки разгрызены, и клочья, как кровь, на стоптанном снегу.
Лишь карабин не тронут зверем. Не взять ль его? Не по нутру

Нам в этот раз ходить с оружьем. И всех собак освободив,
Уходим прочь за перевал и на залив Агмассалик.
Достойны местные проливы похвал искусней этих строк,
Чтоб синь небес в них отразилась и гор заснеженных венок,

Венчающий брега морские, мимо которых мы идем и в душах гимны им поем.
О пеньи, кстати. Каждый вечер Миша и Дима нам вдвоем
Поют. Гитарой ужин скрашен, и чтобы дух наш не поник,
Напиток каждому подносит любимый Мишин ученик (фото 152).

Уже запев был на излете похода нашего. Всего
Пара десятков километров нас отделяло от порога
Заветной Швейцера Земли. (Ее мы траверсом пройти
Замыслили). И остается нам до нее лишь день пути.

Денек тот долго не забудем. Он не был встречами богат,
Но каждый, кто природу любит, деньку такому был бы рад.
Скатившись лихо с перевала, в долине оказались мы,
Все дно которой покрывало сплошное зеркало воды,

Натекшей с гор и здесь замерзшей и превратившейся в каток.
Лед гладкий, горы отражая, не искажал их (фото 153). Зависть мог
Такой покров легко бы вызвать у чемпионов-фигуристов.
На нем вальсировали мы и рассекали, да со свистом (фото 154),

Пока долина изо льда нас наконец не привела
К заливу Нингерте, который заставил позабыть слова,
Которыми достойно славить Творца великие дела.
В закатном свете все сияло – вокруг лазурь и синева (фото 155, 156, 157).

По леву руку убегают к земле далекой острова,
А справа синие сераки Его – Мидгарда-ледника.
Глядим блаженно и счастливо, опьянены мы красотой,
И чтоб достойно день закончить, на айсберг лезем всей гурьбой (фото 158, 159, 160).

***

Про землю Швейцера мы знали совсем немного:
Что она в природе есть и что пологий
Вполне ведет к ней перевал. О перевале рассказал
Добрейший доктор Ханс, который и сам, кажись, на нем бывал.

Знакомство с доктором – заслуга участников Гренландской первой,
Благодаря такому другу нам удалось немало ценных
Заполучить советов впрок, и каждый нам в пути помог.
Весь год вопросы направляла и переписку с ним вела по связям главная Татьяна.

В честь Ханса первый перевал – ворота в Швейцерову Землю
Назвал наш Миша-капитан, конечно, «докторским» (фото 161). Приемлем
И спуск с него был (фото 162). Кайт достал на нем наш Леха
Остальные ж с не меньшей радостью скатились с него и так совсем неплохо (фото 163, 164).

Потом был перевал иной, Медвежьей прозванный тропой (фото 165, 166, 167),
За то, что в верхней его части, где до земли не докопаться,
Хоть ты бульдозер пригони, и нет ни зверя, ни травы,
Увидели внезапно мы медвежьи свежие следы (фото 168).

За тем медвежьим перевалом была обзорная гора,
С которой тенью светло-серой была далекая видна
Земля Девятого Христьяна (фото 169). Такой, должно быть, был король
Когда-то в Дании иль может, в стране какой-нибудь иной.

Садилось солнце, тихо тлея (фото 170), гора-Форель издалека (фото 171)
Манила Юру (фото 172), а под нами незримо тек ледник-ЮрА (фото 173).
В тот вечер, обозрев просторы с горы, прозванной Пупырем,
Шатер поставили под скалы и долго пировали в нем (фото 174).

Был повод – на экватор вышли мы экспедиции своей
И быстро рюмки осушали мы за успех грядущих дней.
Конечно, тост и за компанью был всеми поднят от души
В которой гармонично слились Неварики и Москвари.

Порою странными казались друг другу дети двух столиц.
Так, было питерским эстетам безмерно сложно угодить
Заваркой чая. Признавали, и то с трудом, один Ахмад, который с Родины везли,
В котел бросали, не жалея, и чайной ложечкой мешали, чтобы чаинки улеглись.

Москва же Питер баловала. Сюрпризы их лились рекой, и та река не иссякала:
То сладости, то сала шмат, то флаг, то перья, то бальзам они внезапно доставали
На радость всем. Но нелегко культурным питерским эстетам было, пардон, переварить
Привычку москвичей на лыжи писать, чтобы отдачу устранить…

***

Возвратное полукольцо, что в домик Майкла нас вело, шло ледниковыми полями,
Коварства было в них полно, хоть безмятежность излучали.
Под слоем снега поджидали Нас трещины. И первой жертвой их палка Юрина была.
Напрасно Леха опускался за нею в бездну (фото 175). Отдана

Она Гренландии. Возможно, спустя десятки тысяч лет
Отыщет где-то археолог сей века нашего привет,
Но чтоб самим не превратиться в обледеневший экспонат,
Скорей веревками связались, снег щупать стали аккуратно

Пред каждым шагом. Лишь вступив в пределы Франции прекрасной –
Ледник так назван,- безопасным его признал наш капитан, и разрешил нам развязаться.
Скорее кайт запущен в небо. И сани поездом связав, да отстающих подобрав,
Гоняет Леха до обеда, везя и груз и пассажиров, туда, где будет наш привал.

Уж закипает суп в котле мы мирно дремлем, в предвкушении, как появляется в шатре
Кайтист неутомимый наш. Задумчив, тяжкая забота на молодом его челе.
И рассказал, как кайтом Юру сейчас учил он управлять, и беззаботно веселился
Пока резвясь в снегу без лыж, вдруг в трещину не провалился.

Сам Леха выбраться сумел, но наши бравые ребята изрядно напугали нас,
И вновь мы связками пошли, тем более, что на опасный
Язык Мидгарда-ледника теперь дорога нас вела. Его долина ледяная
Вся сплошь была иссечена разломами (фото 176, 177, 178). Мы столько трещин открытых прежде не видали.

***

Нам над Мидгардом довелось встречать и первое апреля, всех слабых разумом денек -
Наш праздник. Только что ни делай, а смех к нам что-то не идет.
Нашел боа из красных перьев в сюрпризе Гарик (фото 179), что дала, ему подруга,
Провожая. В ответ усталые улыбки и слабый смех. С весельем туго.

Мы по утру никак согреться, даже в пуховках, не могли, и все настойчивей считали
Пути оставшиеся дни. И наши невские эстеты и удалые москвари весьма заметно заскучали.
Но вдруг картинка изменилась и потеплело на душе,
А дело было в солнце ясном и шоколадном киселе.

К обеду вышли мы из тени и подошли под перевал, на нем сераки голубели (фото 180, 181).
Какао, сахар и крахмал, соединив, мы сладко млели. От Юры, Гарика и Леры
Был сей шедевр (фото 182, 183). Ингридиенты же Леха предоставил им. Красиво и почти легко
Мы перевальчик покорили (фото 184, 185), и было Мишей решено «Отдельным» обозвать его.

Какие виды подарил ты нам «Отдельный» наш! Хребтины и пики горные толпой
На нас глядят невозмутимо (фото 186,187). Завороженные картиной, мы жадно вертим головой.
И вдохновившись, с перевала решаем тут же покорить гору Бодё (фото 188).
Не очень страшную. Должно быть, и часа даже не прошло, как мы залезли на нее.

О том, что видели мы сверху, пытаться даже не хочу рассказывать (фото 189). Слова бессильны.
Уж лучше сразу перейду к другим предметам. Как красиво
Шел Дима-штурман на подъем! Его движенья отличались своеобразным щегольством.
Слегка небрежно, крупным шагом, и вот уж первый наверху он сигарету зажигает, встречая остальных дымком.

Ловили Лера и Татьяна минуты каждой красоту (фото 190). Их объективы солнца ждали
И провожали в темноту лучи последние заката (фото 191). Их занимали льды и мы. Искали
Новые решенья для прежде виденных вещей, и забывая про усталость
Всех щиголиц и щеголей запечатлеть они старались (фото 192, 193), ценя и подвиги, и шалость (фото 194).

***

Мы день Христова Воскресенья встречали с радостной душой. Для улучшенья настроенья,
Нам Катя доброю рукой преподнесла сюрпризов сладких на завтрак много. И варенье
Ждало нас к каше, и изюм. И праздничное песнопенье послушать днем нам довелось.
К колонкам Лехи подключили мы Катин плейер, и мгновенно над ледниками разнеслось

С пасхальной службы песнопенье и православный перезвон колоколов. Дивился б верно
Сюда забредший эскимос, такое встретивши явленье: на леднике, средь гор и снега
Синеет странное жилище, вокруг развешано тряпье, на солнце сушится оно,
И раздаются изнутри религиозной песни звуки. Вам не покажут и в кино

Такую странную картинку. Но истинно она была в верховьях ледника (фото 195), который
Финальным в нашем был пути. Ледник Расмуссена он звался. С ним знакомы
Участники гренландской первой уж были. Подходили к нему с воды они в ту пору.
Теперь же весь его прошли, с верховьев и до океана, вся мощь его предстала взору.

Толпа лазоревых сераков (фото 196), нависши над залива льдом, хрипя, стонала и трещала,
Давя друг друга, разрушала строенье льда воды и снега и в синей хаос превращалась (фото 197, 198).
Глядим на мощных сил движенье мы с ужасом и восхищеньем (фото 199, 200). Настал достойнейший финал
Симфоньи нашей ледниковой и начинаем возвращенье мы в Кулусук и по домам…

Идем заливами (фото 201, 202, 203). Как долго блуждали в ледяных горах! Внизу тепло(фото 204)
Как Ной с ковчега готовы радостно орать, увидев черное пятно,
Что подлетев к нам, стало птицей и разбивая тишину, закаркало.
А как катится по льду наш бравый капитан… одна лишь дума омрачала

Слегка его: стоит ли лед? Возможно ли до Кулусука дойти заливами?
Но к счастью, вблизи поселка мы уже, и сотовая связь работает. Мы доктору звоним
Спросить О состояньи местных льдов. Какой нам выбрать путь? И подсказал
Нам доктор где дорога есть, и лед надежен, и в пути удачи пожелал.

И снова верным оказался любезный докторский совет
По следу санному мы едем, приятен путь, и под ногами ни полыней, ни трещин нет.
Поселок малый проезжая с названием Сермелигак(фото 205), мы все на свете забываем,
И в местной прачечной бросаем весь скарб походный (фото 206) и, поев, мы с упоением гуляем

Средь человеческих жилищ. Одеты ярко и прилично, большой хохочущей гурьбой
Бегут за нами ребятишки (фото 207, 208), лопочут что-то и шалят и так бесхитростно глядят, весной
Согретые мордашки (фото 209, 210). Все проявленья жизни ловим с голодной жадностию мы (фото 211).
Вот возвращаются в поселок охотники (фото 212). На санях их тюленьи туши. С утра охотились они.

Бежим за нартами, как дети, и помогаем их втянуть на холм (фото 213), где пестрое семейство
Охотника встречает их. Глядим, как шкуру с зверя ловко снимает прямо тут, на месте,
Охотник славный – инуит (фото 214). И видно, в Лехе нашем бойком признав и удаль и азарт,
Ему хозяин нож вручает и добродушно разрешает ему со зверя шкуру снять (фото 215).

Детишки нас не оставляют, глядим, они уже несут
В руках щенков новорожденных нам показать (фото 216). И мать их тут (фото 217).
Вид у собаки утомленный, и не рычит на чужаков,
Которые бесцеремонно над ней столпились и хватают еще слепых ее щенков.

Два дня потом по океану мы шли расслабясь, не спеша,
Порой упряжки нам встречались (фото 218), и словом «Хей!» издалека
Приветствовали мы друг друга, увы, других не знали слов,
Которыми бы изъясниться могли мы с ними и вопрос

Задать о правильности курса, которым мы тогда брели,
Завороженные величьем громадных айсбергов страны (фото 219, 220).
То нам бутыль напоминает громада голубого льда (фото 221),
То грот гигантский, где пещеру промыла талая вода (фото 222, 223, 224).

Взяв ледорубы и веревки герои лезут покорять две близлежащие громады (фото 225, 226).
Качели хочет навязать ловец ветров неугомонный меж ними (фото 227). Очень рады
Друзья впервые за поход все снаряженье применить, хоть здесь уменье проявить (фото 228)
По льду вверх борзо забираться (фото 229) и дюльферять красиво вниз (фото 230).

Однако ровное теченье дороги нашей прервала
Погода. Резко настроенье ее сменилось (фото 231, 232) и ветра
Подули резко, угрожая в любой момент близзардом стать (фото 233,234).
А между тем уж вечерело, и мы готовились искать

Местечко для ночевки нашей. Да привели вдруг нас следы
Собак и санок эскимосских туда, где черный зев воды
Средь льдов неверных огрызался на нас сурово и волной
Ходила мрачная поверхность морской пучины ледяной.

Нескоро встали мы на отдых. Отдал приказ наш капитан
Идти в обход воды на скалы, откуда путь на перевал
Уж открывался, за которым почти рукой было подать
До дома Майкла. Все желали его скорее увидать.

Всех беспокоит все сильнее, что разгуляются ветра,
И не дойдя совсем немного, засядем долго пурговать
Мы где-нибудь (фото 235, 236, 237), и не успеем прийти потом в аэропорт,
И улетит без нас в Рейкьявик наш недешевый самолет…

Сей перспективой впечатлившись, мы дружно все приободрились,
И за день с лишним до отлета уж в Кулусуке очутились (фото 238, 239, 240).
Хотел в поселок возвратиться на кайте гордо наш герой (фото 241),
Да обо что-то зацепился и полетел вниз головой.

На наше счастье приземлился он очень вовремя тогда:
Почти что в ноги проходившим селянам местным, и - Ура!
Средь них один учитель в школе был местной, и – бывает так –
Купил он кайт, а научиться им управлять не мог никак.

И был к тому же он датчанин, и по-английски говорил.
Его, конечно, тут же Леха своей улыбкой покорил
И обещанием основы кайтоведенья показать, за что нас всех
Без промедленья учитель в школу душ принять и пригласил под общий смех.

Потом учителя мы звали прийти к нам в дом на вечерок,
Он согласился, но едва ли приема этакого мог
Жакоб, как звался наш датчанин, вернее Якоб, ожидать.
Он с нами ел и пил без чванства, но попросил не наливать

Ему с какого-то стакана и просто слушал, как поют наш капитан и штурман-Дима
Да на вопросы отвечал, которыми мы торопливо
Ему умолкнуть не даем. Датчанин наш совсем недавно
На остров прибыл ледяной. Работы не было и: «Ладно», -

Подумал он, - «не попытаться ль в колонии полезным быть?»
Здесь много лет его родная мать акушеркою родить
Детишек местных помогала и даже дом ей куплен был,
Где в сей момент учитель Якоб несколько месяцев и жил.

Спортсмен и тренер датской сборной по серфингу, знакомец наш
Преподавал здесь физкультуру и – вот он высший пилотаж –
По-инуитски изъясняться и понимать он не умел, но приспособился
И в общем, мог донести то, что хотел, до детворы, не напрягаяся особо.

В его контракте срок полгода всего записан был пока,
Боялся, дольше на чужбине душа не выдержит одна.
Но нас любезный друг наш Якоб работать ехать приглашал
Всех в Кулусук и в своем доме приют нам смело обещал.

Мысль интересная, подумать мы обещаем на досуге над предложением таким
Вот только, кажется, учитель, не знал как трудно получить нам бедным гражданам России.
Соизволение датчан колонию их посетить. Но впрочем, стоит ли о том?
Уже летим мы в самолете, и домики, и гребни гор мельчают быстро под крылом (фото 242, 243).

***

В Рейкьявике весной пахнуло, и после севера трава, цветы на клумбах (фото 244), оживленье
Людское бросились в глаза. Глядим рассеянно недолго, спешим иное наслажденье
Еще сегодня получить. Горячих вод целебных силу испробовать желаем мы
И взяв машину, колесим средь черной туфтовой пустыни, пока не видим мы пары

Над станцией геотермальной, где на основе сточных вод
Был сотворен исландцем мудрым тот популярнейший курорт,
Куда теперь мы и примчали. За цвет воды он справедливо Лагуной назван голубой,
И в теплых водах расслабляясь, мы до закрытия плескались, ликуя телом и душой.

А на последок, поздней ночью мы посетили океан (фото 245),
Куда дорогу показал нам любезный местный музыкант.
Он в перестроечные годы, как оказалось, выступал
В России, с группою российской, и в Ленинграде побывал.
Лишь окончанье срока визы его заставило вернуться. А нынче дочь его росла

В стране далекой и большой. Достал тут Миша-капитан подругу верную гитару
И тут же песней удалой исландца потчует. На пару
Мы с Катей в пляс пустились резво и остальные пляшут в такт.
Как же легко ногам резвиться, когда не давит с плеч рюкзак!

Удачам нашим счета нет: здоровы, живы и без слов сажают нас на самолет,
А только дома оказались, вулкан исландский учудил такое, чего много лет,
Не знали местные просторы. Европу всю заволокло тяжелым пеплом
И неделю потом не вылетал никто ни из каких аэропортов, а пепел гнало, гнало ветром.

Сей сказ гренландский завершая, хочу чтоб дружно пожелали,
Здоровья нашим всем родным; и как мы тосты поднимали,
В пути за тех, кто дома ждет, сказать спасибо за поход всем дорогим,
Любимым, близким. Пускай всегда хватает им здоровья, счастья и любви.

На главную страницу сайта.